Под лупой старшего брата вокруг пылающей занозы медленно замыкается блеклый круг.
Пастор грубо хватает учительницу за руку:
— Ты можешь помолчать? Можешь оставить меня в покое? Ты когда-нибудь перестанешь попрошайничать?
Оставив ее за партой, он выходит в переднюю.
Немногочисленные зрители отступают. Они собираются пропустить его и удивляются, когда он останавливается и поворачивается с улыбкой.
Кто-то начинает говорить, понизив голос, кто-то тотчас принимается за свои дела.
Фотограф Леннарт Нильссон из журнала «Се» выглядывает в окно, трет уголок глаза.
В коридоре гостиницы «Сильянсборг», возле гостиной с телевизором, расположена комната номер 605, оборудованная под монтажную мастерскую: светло-серый стальной столик от «Steenbeck & Co», четыре тарелки, матовый темный экран, стопки пронумерованных пленок в желтых блестящих контейнерах из пластмассы.
Из-за белых перчаток кажется, что руки Уллы мелькают еще быстрее, когда укладывают пленку вокруг маленьких колесиков, заправляют и наматывают на катушки.
Опустив шторы, Ингмар видит лицо Ингрид, когда та выступала в последний день в Росунде.
Взгляд умоляющий, в нем все больше и больше мольбы.
Голос и дрожащие губы.
— Отлично, — шепчет Ингмар.
— Да, — отвечает Улла и перематывает пленку обратно.
Он включает лампу.
— Черт, до чего ж она отвратительная, — смеется Ингмар. — Как можно такую любить, просто не представляю. Явилась тут, понимаешь, и требует, чтобы он был с ней нежен… Да после такого хочется только дать ей хорошую оплеуху.
Улла молча меняет катушку.
Лампа выключается, и на экране возникает лицо Гуннара.
Ингмар наклоняется вперед.
Пастор слушает послание учительницы.
Затем снова становится темно, Ингмар трет подбородок.
— Все-таки удивительная штука — лицо Гуннара, — говорит он. — Сначала оно просто скучное — это всего лишь актер, который играет свою роль. И вдруг — оно как бы наполняется изнутри. Становится все более открытым, обнажает весь стыд, весь регистр эмоций. Вот это самое превращение чертовски меня потрясает.
Улла перематывает пленку обратно, не глядя на Ингмара.
— Сказал бы ты это Гуннару хоть один-единственный раз.
— Он и так это знает.
— Воля ваша, — бормочет она.
Ингмар пьет кофе в библиотеке вместе с Гуннаром, Максом, Уллой и Свеном. Они только что пообедали; сытые и усталые после долгого рабочего дня, они сидят и обсуждают оговорки и сны на поскрипывающей кожаной мебели.
Напольные лампы с широкими сплющенными абажурами светятся на ослепительно блестящем деревянном столе, стены обшиты панелями, за стеклянными дверцами стоят ряды старых книг.
