— Что будем делать? — спрашивает он, обводя взглядом нежно-розовую внутреннюю поверхность бедра и пах.
Лица не видно, напряженная линия шеи. Тонкий лоскут простыни прикрывает чашу, раскрывшиеся в ожидании меха, скользит по тупым грифелям сосков.
— Ну что? — спрашивает он. — Будем изменять?
— Возможно.
— Для этого мы и здесь? — говорит он, и она кивает.
На рожке люстры висит бюстгальтер телесного цвета. Ингмар увидел его только сейчас. Предполагалось, что, войдя в квартиру, он засмеется. Туфли в коридоре, пальто на полу, брюки и так далее.
Она придвигается ближе, прижимается к нему, а он рассказывает о том, что продолжает свои поездки по церквам в Упланде вместе с отцом.
В преддверии нового фильма.
Хотя вообще-то следовало признаться, что речь идет об одной-единственной церкви, отец с ним больше не поедет.
— А вечером он прочитает первый вариант сценария, — говорит Ингмар, слыша, как кто-то остановился на лестничной клетке рядом с их дверью — как раз в тот момент, когда он положил руку ей на бедро.
— Да ты что, — весело воркует она.
— Что хотим, то и делаем, — шепчет он.
— Ты думаешь?
— Но наша жизнь, очевидно, станет немного проще, если мы не будем сейчас заниматься любовью.
— Тогда пойдем доедать завтрак.
— Я решил сегодня больше не есть.
— Ты не голоден?
Он встает с постели и подходит к окну. По тусклой летней улице кружатся бесчисленные семена вяза. Ветер взвихряет дюны из крошечных хрупких чашечек. Они кружатся вокруг ног одетого в черное мужчины с пуделем на поводке.
— Завязка рождается, когда пастор понимает, что не способен почувствовать любовь, — говорит он. — Потому что именно в этот момент учительнице ясно: выбора у нее нет, ее задача — любить пастора. Я много думал о ней, понимаешь… Молить о любви — разве может быть что-то более патетическое?
Не услышав ответа, он оборачивается: она заснула, рот ее приоткрыт, и он чувствует лишь облегчение из-за своей несостоявшейся измены.
Хлопанье крыльев, влажные губы.
За бельевым шкафом слышатся звуки, на шепот они не похожи, скорее напоминают шуршание бумаги, прилипшей к стене и трепещущей от сквозняка, когда дверь в подъезде открывается.
Упершись плечом в торец, он немного отодвигает тяжелый шкаф и видит, что стена вздымается.
Вздымается и опускается вновь, словно неторопливо дышит.
Дотронувшись до стены, он чувствует мягкую поверхность. Нажимает рукой, и та проходит сквозь обои.
Кто-то пытался скрыть эту дыру, думает он. Заклеить отверстие, ведущее в чулан.
