Пастор неподвижно стоит на церковной кафедре, не видя своих прихожан. Его тощее бородатое лицо возвышается прямо над одутловатым ангелом с золотыми кудрями и раскосыми глазами с красной обводкой.
Ингмар думает, не волнуется ли пастор оттого, что узнал Эрика Бергмана, сидящего на скамье в первом ряду.
— Сей есть Сын Мой возлюбленный, — тихо говорит он и замолкает.
Бог в короне и с окладистой бородой сидит, держа на коленях Своего сына, зажав его, висящего на распятии, меж своих ног. Они находятся в центре триптиха, посреди хоров. Их окружают десять фигурок: Иоанн Креститель, Мария с Младенцем, Биргитта со своей книгой, евангелисты и другие.
Ингмар направляется к парковке, оборачиваясь, видит отца, стоящего на гравии возле ворот.
Красные пятна выступили на бледных щеках.
Эрик обводит взглядом поля под нависшим грозовым небом и вздыхает, приоткрыв рот.
Ингмар возвращается и предлагает принести из машины трость, чтобы побыстрее увести оттуда отца.
Он боится, что кантор выйдет из церкви поздороваться.
Пастор чешет бороду и бормочет, что рад их видеть, отец ищет его взгляд, когда тот направляется к ним по гравию.
— Я обожаю «Седьмую печать». — Пастор улыбается, протягивая Ингмару руку.
— Правда? — почти беззвучно произносит Ингмар.
— Раз десять ее смотрел.
— Это мой отец, Эрик Бергман.
— Очень приятно, — отвечает пастор.
— Пастор придворного прихода, — объясняет Ингмар.
Они обмениваются рукопожатиями, Ингмар бросает взгляд в темное преддверие церкви. Видит какую-то фигуру в изножии лестницы, купол с блестящим изгибом.
— Нам пора, — бормочет Эрик.
— А как же кофе? — удивляется пастор, пытаясь увлечь за собой Ингмара в сторону прохода в стене, ведущего в жилую часть. — Моя жена. — Он кивает на пасторскую усадьбу, выглядывающую из-за конька крыши рядом со звонницей.
* * *
Эрик грузно склоняется к полукруглому крылу машины. Они остановились возле обочины где-то в миле южнее Сигтуны. Перед лугом, который обозначен валуном. С одной стороны синяя лесная опушка, с другой — канава и рапсовое поле.
К автомобильной покрышке жмутся луговые хвощи и мята.
Стебли изламываются от сустава к суставу, дольки листьев и тощие колоски.
Неподвижные, обуреваемые насекомыми.
Карин отвинчивает крышку термоса и наливает кофе.
— Он тебя не узнал? — спрашивает она.
— Думаю, узнал, — отвечает Эрик.
— Я надеялся, что отец возьмет его за ухо и объяснит, что к чему, — говорит Ингмар, слыша, как вкрадчиво звучит его голос.
— Прямо как тогда, когда мы должны были слушать епископа Гертца во Дворце, — вспоминает мать. — Полная часовня народу, королева сидит на своем месте, а епископа нет. Четверть часа спустя отец поднялся и сказал, что проведет запрестольную службу.
