Ксения смогла без свидетелей поговорить со стариком и упросить его на обратном пути взять ее с собой и довезти хоть до Алупки. Старый хохол не понял, почему княжна простое делает непростым, почему таится и от кого ей таиться, но вопросов задавать не стал, сказал, сколько будет стоить такая поездка, и обещал выполнить все, как уговорено. А про себя смекнул, конечно: не иначе дело это любовное, на свидание к кому-то спешит.
Как была уговорено, Ксения сама засунула под сено саквояж и зонтик и укрыла их рядном. Позднее она должна была выйти за ворота, будто на обычную долгую прогулку, и сесть на телегу уже на нижней дороге: хватятся вечером, когда она уже далеко будет. Однако в самый последний момент, когда Максим снес дрова в сарай и, уложив их рядами, уже кончал чаевничать на кухне у Арины, нехотя собираясь в обратный путь, Ксения поняла, что не сможет оставить дом деда тайком: это жестоко и подло. Она станет стыдиться такого поступка и мучиться им всю жизнь. И, не думая уже ни о чем больше, поднялась к себе в комнату и, присев к столу, поспешно стала писать: «Дедушка, дорогой! Я решила уехать (на время), пожить одна. Не беспокойся, не ищи меня. Будет плохо — сразу вернусь. Пусть оберегает всех вас бог! Любящая Ксения». Она схватила письмо и, складывая его на ходу, устремилась вниз, еще не отдавая себе отчета, кому передаст или где оставит.
Кабинет старого князя был закрыт. В последнее время дед имел привычку запираться, когда спал или писал что-то. Ксения кинулась в гостиную и остановилась, ища глазами, куда положить записку, и тут заметила доктора Вовси, который поспешно поднялся с кресла с книгой в руке и сделал шаг навстречу Ксении, увидев ее горящее, взволнованное лицо.
— Что с вами, Ксения Николаевна? — понимающе, обеспокоенно и совсем не профессиональным тоном поинтересовался он. — Не могу ли я?..
— Не спрашивайте, доктор! Не спрашивайте! — взволнованно зашептала Ксения, прикладывая палец к губам и увлекая доктора подальше от дверей кабинета. — Я должна уйти, уехать! Тут все сказано, — дрожа, она протянула доктору конверт. — Это дедушке. Я прошу вас передать ему. Не спрашивайте более, прошу вас!
— Я хотел бы удержать вас от необдуманного шага. Нынче такое время, такое время... Люди, не желая этого, расстаются, теряют друг друга волею случая. А вы сами... Вы принесете боль и страдания близким, Вадиму Николаевичу в первую голову. — Вовси покраснел и стал нервно похрустывать суставами пальцев, стараясь найти подходящие слова, чтобы удержать девушку, и понимая, какая ответственность внезапно свалилась на него.
