Впрочем, у него есть повод задуматься.
Сейчас сонный Юра Шиляк навалился на Ивана справа, тяжелая, безвольная голова давила на плечо. Иван плечом же отталкивал ее. Недолгое время Юра держался прямо, потом голова его снова начинала клониться.
Взбирались на гору. Лошади перешли на шаг, Ступин не понукал их. Впереди сквозь редеющий березняк из глубины синего неба пробивались мигающие огни — приносили на землю трепетный свет неведомых миров. В последнюю зиму Иван запоем читал фантастику. Не мирное ночное небо виделось ему над заснеженной тайгой, а чудный космический мираж.
Он встряхнулся. Нужно не об этом думать. Составить план, с чего начинать, когда приедут в Петляево. Сколько времени прошло с тех пор, как Анкудинов встал на лыжи? Часов семь-восемь! Март уже начался, а какой холодище. Все тридцать! Не меньше. Это днем десять-пятнадцать по сводке, а ночью... На Кеше свитер и лыжный костюм. За восемь-то часов можно в сосульку превратиться. Если с ним случилось что на лыжне, так только костер и может спасти. Да ведь сейчас в тайге и костер не вдруг разведешь. Было же в позапрошлом году — и не в марте, в мае — двое горе-охотников заблудились. Повалил снег, костер не смогли разжечь — все спички исчиркали впустую. Когда их нашли, они уже окоченели. Правда, то были не местные, приезжие, с запада. Кеша — коренной таежник. С ним такого не случится.
Подумав об этом, Иван начал поглядывать в сторону от проселка — не поблескивает ли где. Как раз здесь, на перевале, лыжня близко подходит к дороге. Но справа ничего не видно — одна темень. Зато слева начало светлеть. Снова посмотрел направо: березы и те кажутся черными. А чуть дальше в глубь леса — вовсе непроницаемо. Где-то в пади, на самом ее дне у наледи, сейчас клубится туман, ползет из низины воздух, пропитанный морозными иглами. Запросто можно окоченеть.
Нет! Что угодно, только не это. Не таков Кеша Анкудинов. Ивану тут же вообразился другой исход, куда более вероятный. Приедут в Петляево, а там их ждет новость — нашелся Кеха. Не снимая тулупов и полушубков, все четверо ввалятся в контору поссовета. На рабочем столе сидит Кеша Анкудинов. В одной руке — кружка с дымящимся горячим чаем, в другой — телефонная трубка. Кеша, не отрываясь от телефона, — весь поглощенный тем, что слышит в трубке, — кивает вошедшим, ставит кружку на стол, по очереди пожимает руки, продолжая изредка говорить что-нибудь невразумительное:
— Ну да... Так ведь... Ты должна понять... У меня...
