Только теперь я бы все отдала, чтобы ее прервать.
Неужели жизни этих существ имеют для тебя значение?
Любопытно.
Почему?
Епископ, обливаясь потом, окидывает взглядом помещение, где солдаты-белтеры со страхом в глазах готовятся сражаться с тем, чего им никогда не победить.
– Значит, все кончено. Вам надо быстро выбираться отсюда. – Он протягивает мне пистолет, бросает другой Лукасу. Ро вешает на плечо автомат.
– Нет. – Лукас смотрит на Епископа. – Мы не можем вас бросить.
Говоря, он прижимает ладонь к уху. Гудение становится еще громче.
Ро делает шаг вперед:
– Впервые я заодно с Пуговицей. Мы выведем вас отсюда.
Ему тоже больно от гула, но он не желает этого показывать, разве что крепче сжимает кулаки.
Я неохотно беру пистолет, который Епископ протягивает мне.
– А теперь дай мне эту штуку. – Епископ забирает у Тимы осколок Иконы и кладет его в свой рюкзак. – Я собираюсь взять этот кусочек вкуснятины Безликих и отправиться вглубь. Попробую заманить эту штуку, чем бы она ни была, вниз, в глубину, подальше от входов. Подальше от вас.
– Ты что, с ума сошел? – Я даже слышать этого не могу!
Епископ улыбается:
– Так и есть. Я пойду по туннелям на запад. А вы пойдете на восток, к выходу, через старые шахты. Если это сработает, сможете выбраться наружу.
У меня нет слов.
– А что ты скажешь своим людям?
Епископ щиплет меня за грязную щеку:
– Я собираюсь их поблагодарить. И сказать, что для меня было честью сражаться рядом с ними. И что мы делаем это ради благой цели… и ради девочки из страны грассов, которая может просто-напросто спасти мир. – Он протягивает ко мне руки, и я крепко его обнимаю. – Я тебя имею в виду, – шепчет Епископ мне на ухо.
– Это большая честь, – отвечаю я также в самое его ухо.
Епископ отстраняется, мгновенно снова становясь солдатом.
– Ну а теперь иди спасать мир, – говорит он и уходит.
И с этого самого момента все как будто теряет свои очертания, хотя то, что я вижу, сжигает мой разум, подобно дикому пламени.
Мы движемся в чреве горы почти в полной темноте.
Все вокруг кажется нереальным.
Вот только что люди кричали, бежали к туннелям…
А в следующую минуту они – от самых старых и до самых юных – вдруг падают на месте как подкошенные.
И затихают. И больше не двигаются. Лишившись жизни.
Пульсирующая боль Иконы нарастает в моем мозгу.
Я не могу им помочь.
Я не могу остановиться, я бегу.
Все происходит невероятно медленно. Все происходит невероятно быстро.
Я как будто на самом деле не здесь. Я как будто единственная, кто здесь есть.
