Лукас и Ро таращатся на него, как будто увидели окровавленный нож. Смертельное оружие. Ну, полагаю, так оно и есть.
Было.
По крайней мере, часть оружия.
– Зачем это до сих пор у тебя? – Лукас странно смотрит на меня.
Мне хочется обороняться, хотя я и не знаю почему. Я ведь не то чтобы прятала обломок все это время.
Или прятала?
– Не знаю. Наверное, напоминание. О том, что мы сделали там, в Хоуле.
– Ну да, конечно, только это как раз то, о чем помнить незачем, – ворчит Ро.
Я тянусь к обломку – и испуганно отдергиваю руку.
– Он горячий!
И он не просто горячий, он испускает жар. Как будто горит внутренним пламенем. Я никогда не видела, чтобы с ним происходило нечто подобное.
Что-то меняется, думаю я.
Да, говорит голос.
И снова он меня пугает и поражает, как всегда.
Чего ты хочешь? Я смотрю на осколок и мысленно произношу эти слова.
Это наше.
Хотим получить обратно.
Мы движемся, чтобы воссоединиться.
– В том и дело, – говорит Тима. – Так и должно быть. Они знают, что эта штуковина здесь, а потому знают, что здесь мы. Подобное познается подобным.
– Она права, – говорю я. – И это говорит то же самое. Оно хочет вернуть все свои части.
Ро кажется растерянным.
– Но как? И почему оно не сделало этого раньше? Почему только теперь явилось за своим обломком?
Тима пожимает плечами, а может, вздрагивает, трудно сказать.
– Возможно, Иконы не могли определить местонахождение, пока мы не принесли его под землю. Вы ведь знаете, корни соединяют все Иконы. – Она осторожно поднимает обломок. – Если подумать, не слишком отличается от того, как корабли отслеживают браслет Лукаса и работу транслятора. Этот кусок… Он ведь настоящий, живой кусок одной из Икон.
– Вроде сушеной кроличьей лапки, – говорит Ро, доставая свой талисман.
Лукас переводит взгляд с осколка на лапку:
– Подобное познается подобным…
Я оглядываюсь по сторонам и вижу, что Тима права. Корни разрастаются, соединяются, тянутся к нам. К осколку.
И с каждым мгновением их жужжание громче звучит в моих ушах, а боль в голове становится невыносимой.
Это происходит не только с нами. Я вижу, как Епископ бледнеет, морщится от совершенно незнакомого ему ощущения.
Икона не просто тянется к нам – она набирает силу. Приближается, растет, окружает нас. Никто здесь не останется в живых.
А тебе не все равно? – спрашивает голос.
Я содрогаюсь. Теперь он находит меня без каких-либо усилий с моей стороны. Нечто вроде линии связи, от которой я не могу отсоединиться сама, связи, которую мы прежде отчаянно старались найти и наладить.
