Он противно царапнул ножом по оловянной миске. Палец под столиком задрожал и поднял нарисованную голову, невольно подражая змее.
— Я тебе как брат-диггер говорю, — прожевал Зеб. — Кто ж по нулевку с лотками ходит? Ты что, совсем дурак? В «Географическом» вычитал?
Молодому Красавчику было трудно. Мало того, что позорный свинцовый лоток, весивший фунта три, стоял тут же, у голенища, так еще и Зебу перечить было грешно: старик делился опытом как умел. А среди нелегкого союза диггеров это, считай, точить нож в руках того, кто торчит за спиной, пока ты стекло копаешь.
Покинув старателей, палец Вилли отправился дальше, прощупывая дощатые окрестности беззвучным пением, от которого дрожали крысы на чердаке и в подполе.
— А ведь зря ты, мистер, как тебя по фамилии, — осторожно укорил старшего Красавчик Илай.
— Я тебе не мистер, — Тот вытер с подбородка жир. — Мистеры все в Нью-Амстердаме.
— Я к тому, — упрямо вел молодой, — что ведь толково иногда в ежегоднике пишут.
— Угу, — Плешивый Зеб глотнул поперек отрыжки и поперхнулся. Сокрытый от глаз тенью стола, палец закопошился, собирая жирные брызги, упавшие на пол, становясь плотней и сильнее.
Красавчик Илай вытянул руку и боязливо шлепнул Зебулона по сутулой спине.
— Кор-ряги убери, пока на месте, — тот вскинул медный ножик, кашляя в свободную руку. — Я говорю, такое пишут в твоем ежегоднике, корове на хвост не натянешь. Дора глухая мне читала. Так там гремучки змеиные, говорят, на пояс вешать нужно, такой вот негритянский секрет, ить его туды. Трещотка, знамо, гадюк пугает.
Хозяин, потомственный корчмарь, отзывавшийся на кличку Масло, хохотнул, перехватил заводную метлу и выбил ее пыльный зоб под стойку в помойное ведро.
Набравшись белковых соков, палец Висельника продолжил путь к стойке.
Молодой Красавчик молчал, стараясь ненароком не загреметь под столом трещоткой, что была привязана у него в портках, аккурат над причинным местом. «Мало ли какой случай, — хмуро размышлял он. — Всяк знает: туда ужалит — никто не спасет. Чужого не упросишь, а сам не дотянешься».
— Оно-то гремучка может и пугает, — сказал новый голос, — да только койотов, и только если шаман потрясет, с молитвой разом.
Небритый траппер по прозвищу Тощий сидел за столом далее и чинил «кукушку»: неуклюжее, перепутанное сочленение шестеренок, рычажков и защелок, призванное выскакивать из травы и хватать добычу за лапы. Норовом и сложением «кукушка» будто кривляла своего хозяина. Макая пальцы в ружейное масло, Тощий раз за разом свинчивал длинную пружину и старался пристроить ее в гнездо, откуда та неизменно вырывалась.
