– Я уж три раза сегодня Вам говорил, более не буду. Да будет на сегодня… Пойдёмте: вон там, на горизонте, что видно?
– Кажется облако, а может и туча!
– Эх Вы, какая же это туча! Пальма это, остров.
– А на каком градусе лежит остров Пальма?
– Да ведь мы с Вами вчера о нём толковали!
– Забыл напрочь, будь он неладен!
– Как же я-то не забываю! Вот на завтра велю свинью зарезать! Ведь как едим: из ста тридцати кур осталось пара дюжин! Ведь так умрём с голоду!
– Отставить на вахте разговоры! Поправь лисель-фал! Опять лисель-спирт хотите сломать!» Закричал возникший вдруг командир матросам и снова удалился к шкафуту. Но денька два-три прошли без перемен: тот же ветер нёс судно, надувая паруса и навевая на всех прохладу: он здесь от века дует одинаково, поднимая умеренную зыбь. Но мечты столоначальника опережали корабль: Индия, Манилы, Сандвичевы острова – всё это вертелось у него, будто у пьяного лица собеседников.
Шелест и шипение воды вдоль борта, изредкое вспархивание над волнами рыбок… Затем всё мигом исчезнет, а сон и спокойствие объемлют море и небо. Вот и все лоции.
Глава 24. Остров Сантьягу. Порт Спрая. Острова Зелёного Мыса, они же Кабо-Верде
«С реев долой!» – Голос вахтенного завяз в тропической духоте. Матросы безо всякой лихости покинули реи и ванты: когда ещё доведётся побывать на этом богоугодном островке! Так что даже его исчезающие очертания тешили душу. Высоко в небе парил альбатрос, как видно выжидая поживы с камбуза. Кок готовил свежатину из островных бычков. Отходы шли в океан и почти без задержки исчезали в желудках акул. Гиганты океана пятого довольствовались остатками трапезы на значительном удалении от кормы фрегата. В противном случае более влиятельные хозяева водных пучин акулы могли их без труда слопать. А если учесть, что дельфины куда проворнее акул, а челюсти не уступают разве что касаткам, то станет понятным, «кто в доме хозяин». С появлением у бортов наших братьев по разуму акулы ретировались к более безопасным рыбалкам. Альбатросы, пользуясь исчезновением соперников, по два-три сразу пристраивались в кильватер источнику поживы, насыщаясь дармовой пищей. Они вальяжно садились на воду, тщательно заправляли свои планерные крылья и лишь затем приступали к поглощению съедобного субпродукта. Дельфины птиц не трогали по некому неписанному сговору благородных созданий соседствующих океанов. Но сами пренебрегали питаться отбросами, что, как видно, не подобает их сословию, дельфины не снисходили никогда. Дурманящие запахи жаркого по мере готовности заполоняли фрегат. Даже почти осязаемо почувствовался момент добавки в нежное мясо специй и зелени.
