Фрегат «Паллада». Взгляд из XXI века | страница 41
И в довершении главенство миссии было приглашено в гости к консулу. В его доме всё сверкало великолепием. Молодая красавица, супруга хозяина делала жилище ещё более привлекательным. Консул предложил выпить за благополучие супруги и распорядился подать настоящей, ароматной мадеры. Но кто-то из присутствующей местной знати произнёс: «Синьор, а за эту даму выпьете?» Он показал на другую не менее стройную португалку с толстой косой, ниспадающей на грудь. Горячая южанка задорно смеялась. Но это была… старуха. И коллежский асессор выпил за неё.
Вскоре погрузили быков и зелень. Щедро одарили бананами. Бутаков среди зелени узрел наш заурядный лук с северной грядки и изумился: «Господа, да ведь это наш, российский лук!»
На проводах красавица – супруга консула вручила миссии букеты цветов с острова Мадейра. Наш фрегат отнесло от побережья вёрст на пять. Гребцы португальцы доставили русских будто на паровом катере. Их мускулистые тела подчёркивали белые подворотнички на национальных курточках. Они долго махали нам, пока корабль не обрёл целиком свой белоснежный наряд – паруса. Взойдя на палубу фрегата, Иван Александрович с вожделением посмотрел на остров-рай и его белоснежную вершину. Многие, свободные от вахты офицеры, стояли вдоль борта как бы за компанию Гончарову. Матросы же стояли на реях в ожидании команды «С реев долой!». Но «дед» нарочито помахал вахтенному офицеру воздержаться: знал старый моряк, сколь сладостны для стоящих там, наверху, овеваемых лёгким дневным бризом с океана парням эти лишние минуты. Прощай, гостеприимная, хотя и прижимистая Мадейра!
23 января 1853 года.
Глава 23. Размышления над лоциями
Наверное, каждый, попавший волею судеб на корабль дальнего плавания начинает мыслить едва не астрально. Будучи на материке, человека не озадачивают его координаты на земном шаре, какими бывают ветры и течения в близлежащем океане и что деется в недрах под ним на глубине эдак в 3–5 километров. И не более, как на ночной рыбалке у костра индивид вздымает очи к звёздным мирам. Именно в такую ситуацию попал Иван Александрович: ему всё было в диковину, будто в позднем детстве или ранней юности. И от этого им одолевала досада. «Вот морская карта (с описанием), именуемая лоцией: она вся испещрена чертами, стрелками, точками и надписями, наподобии: «В этой широте, в таких-то градусах, ты встретишь такие ветры». И притом указаны месяц и число. «Там около этого времени попадёшь в ураган» Далее идёт указание, как выйти из него. «Если идти курсом вдоль этой параллели, то попадёшь в муссон, который будет попутным до Китая, либо Японии. А на таком-то градусе встретятся акулы и летучие рыбы. На 38° северной широты и 75° восточной долготы располагаются (перелётные) птицы…» Конечно же, писателю такое предначертание показалось вздором, а то и вовсе чепухой. Но, не особо распространяясь о первопричине (усомнился в лоциях!), наш столоначальник попросил Иван Иваныча (деда) осведомить его о прохождении указанных мест. И тогда писатель пришёл в неописуемое изумление: в подзорную трубу прямо по курсу он разглядел множество птиц! То же было в привязке температур к временам года для указанного региона. И, войдя в раж, Гончаров спросил у старшего офицера: «Дед, а теперь-то мы где?»