Лишь гром сраженья ангельского войска
С полками бесов.
Он поднимается ноги. Все остальные стоят на коленях; но на сцене так темно, что видны только их смутные силуэты.
Проклинаю вас,
Рок, Время и Судьба! Пускай я плачу,
Но крепко уповаю: час придет
И вас низвергнет в пустоту и бездну!
Вспыхивает молния, и следом за ней раскаты грома.
Крестьянка
Поставьте на колени дурака –
Он навлечет на нас огонь небесный!
Айлиль
Схлестнулись в небе ангелы и бесы,
Гремят, стучат мечи по медным шлемам.
Молния и гром.
Вот пущенное из пращи копье
Пронзило глаз Балора, и бегут
Вопя от страха, темные полки,
Как встарь бежали в битве при Мойтуре.
Все погружается в темноту.
Старик
Господень гнев на нас превысил меру.
Он уничтожил все, что сотворил.
В темноте забрезжил свет. В этом призрачном свете видно крестьян, стоящих как бы на каменистом склоне горы, и облака зыбкого, изменчивого света, проносящегося над ними и позади. Наполовину на свету, наполовину в тени стоят вооруженные ангелы. Их доспехи стары и посечены, обнаженные мечи потускнели и иззубрены. Они застыли в воздухе в боевом порядке, глядя вниз сурово и воинственно. Крестьяне в страхе простираются на земле.
Айлиль
От зрелища ворот полузакрытых,
Где скрылся враг, оборотите взоры
Ко мне, свидетелю высокой битвы,
И, ради Всемогущего, скажите
О той, что здесь лежит. (Хватает одного из ангелов.)
Пока не скажешь,
Не отпущу тебя обратно в вечность.
Ангел
Сияет свет. Жемчужные ворота
Распахнуты. Ее объемлет мир.
И Та, что в сердце носит семь скорбей,
Ее целует в губы, накрывая
Волной своих волос. Владыка Света
Намерения судит, не поступки,
В отличие от князя Тьмы Кромешной.
Айлиль отпускает ангела и становится на колени.
Уна
Скажите там, в обители покоя:
Что я хочу уйти к моей любимой.
Года, как черные быки, бредут
По миру, подгоняемы стрекалом
Всевышнего. Они прошлись жестоко
По мне – и сокрушили жизнь мою.
Из центра сияния исходят звуки отдаленных труб. Видение постепенно меркнет. Лишь коленопреклоненные фигуры крестьян смутно виднеются в темноте.
