– Вот как вы представляете себе собственную жизнь? Всего лишь как череду эпизодов?
Ошеломленный вопросом, Гундлах испытующе посмотрел на Швинда и решил, что тот спрашивает вполне серьезно.
– Разумеется, нет. Мой отец превратил свою мастерскую в большую фабрику, а я превратил ее в концерн. Моя жизнь подчинена определенной цели. А вот встречи, которые не меняют ни избранного пути, ни поставленной цели, остаются пусть прекрасными, но все-таки эпизодами.
– А ваши женщины, ваши дети, внуки?..
– Они часть этой цели. Все, что я создаю, должно быть долговечным – ведь и вы работаете не иначе. Судите сами, я был помощником ПВО люфтваффе, потом начал карьеру учеником в «Немецком банке», а закончил ассистентом Германа Абса; во время первого нефтяного кризиса я возглавил фирму; еще до объединения Германии мой концерн обзавелся филиалами в Америке, а потом я открыл их в Восточной Европе и Китае. Исторические перемены закончились, но наш мир остается динамичным, поэтому, чтобы сохранить в нем свое место, мы тоже должны быть динамичными. Сумеют ли быть такими мои дети и внуки? Генетический потенциал семейного бизнеса ограничен.
Швинд рассмеялся:
– Конец истории?
– История не закончится. Но наш мир перестал изменяться. Ему больше ничего не угрожает – ни фашизм, ни коммунизм, которые хотели изменить мир. С окончанием холодной войны нашему миропорядку нет альтернативы. Назовите мне хоть одну страну, которая не живет по законам капитализма, – не сможете, ибо даже китайский коммунизм превратился в капитализм. Заветы пророка, ради которых убивают и погибают мусульмане, – это не альтернатива, а лишь проблема для полиции и спецслужб. Вас заботят бедняки? Пока работает телевизор и на столе стоит пиво, они не представляют собой угрозы, ибо на эти вещи денег всегда хватит.
23
– Это производит… – Швинд постарался найти подходящее слово, – довольно гнетущее впечатление.
– А разве ваши картины производят гнетущее впечатление? Я не разбираюсь в искусстве, но после нашей тогдашней встречи…
– Эпизода?
– Вот именно, эпизода. Я следил за вами, за тем, как вы становились все известнее и дороже. Фигуративная живопись, абстракция, картины, написанные на основе фотографий, эксперименты со стеклом, материалами, красками – вы играли всем этим, будто ребенок, который очутился среди груды игрушек, брошенных наигравшимися старшими братьями и сестрами, и выхватывает из этой груды то одну игрушку, то другую. У вас огромный выбор, вы можете воспользоваться им совершенно произвольно, поэтому вашему искусству тоже нет альтернативы.
