До утра не умолкал Вася, посещая дома, гуляя по улицам в сопровождении десятков сельчан. Он пел настолько хорошо, что некоторые, как оказалось, ещё не совсем готовы принять в своё сердце магическую силу песни. Как водится, Васе досталось на орехи. Дело было так. На заре один из десяти парней, выдержавших песенный марафон, произнёс:
— До талого душу разбередил, Васька. Сейчас или заплачу, или накостыляю тебе. Выбирай.
— Лучше врежь, а завтра поговорим по трезвянке.
Загадочная русская душа в момент раскрытия напоминает пленника, освобождённого из мрачного подземелья. Душу ослепляет яркий солнечный свет, дразнит свежий воздух, поэтому, освободившись от материальных пут, она часто ведёт себя непредсказуемо. Вася знал народный инстинкт, поэтому дал себя поколотить. Сам тоже в долгу не остался, разукрасив лица трёх парней тёмно-синей краской. Потом компания выпила «за мировую» и отправилась к Ивану. Четыре человека, не вязавшие лыка, были взвалены на плечи, доставлены до Молотобойцева-старшего, разложены на полу валетом и бережно укрыты одеялами. Остальные семь человек улеглись рядом, и уже через минуту в хате раздавался здоровый храп простых и честных людей.
Васе снился сон про покос. Ставили копна.
— Молотком, брат, — говорит ему Иван. — Только ты на пуп навильники берёшь, а так и грыжу заработать недолго. На технику надо. Черенок в землю упирай, ближе к вилам хватайся, а потом поднимай всё это дело над головой и до копны, как под зонтом, шуруй. Выигрыш в силе получится.
— Пробовал, Ваня. Ни черта не выходит. За тобой не угнаться, — отвечает брату Вася.
— Не надо на меня смотреть. Оставь свою гордость. Я и телом справней, и сноровки у меня поболе будет. Учись с первого дня, а то развалюхой в город вернёшься. Сверх силы пока не бери. Ещё ведь две недели на износ вкалывать.
— Две недели, — упавшим голосом произносит Вася. — Как представлю, так плохо становится.
— А ты не думай об этом. Одним днём полновесно живи, тогда выдюжишь. Я вот, допустим, когда навильник к копёшке несу, думаю о том, что он прокормит одну из моих коров в течение суток. Даже бурёнку тебе назову: Пеструшка. И число мне известно; тринадцатого февраля этот навильник к ней на стол последует.
— А вдруг дожди зарядят, и колом покос встанет.
— Запомни раз и навсегда, Вася: Бог оставляет крестьянина в последнюю очередь, потому что деревня главней всех, потому что на ней всё держится. В стародавние времена сельчане отвечали за дух и пропитание народа. Сейчас, правда, — только за дух, но это дела не меняет. Дух главней, потому как не хлебом единым, — слыхал такую фразу? Покос уберём, не переживай. Солнце жарить будет.
