— Она — моя. Мой приз. Плата за службу. Военная добыча. — Арин пожал плечами. — Называй ее как угодно. Можешь называть моей рабыней.
Кестрел окатило стыдом, столь же ядовитым, как та отрава, которую ее друзья, должно быть, отведали на балу.
Распорядитель торгов медленно произнес:
— Я немного беспокоюсь за тебя, Арин. Мне кажется, ты сейчас не до конца осознаешь ситуацию.
— Есть что-то плохое в том, чтобы я обращался с ней так, как она до этого со мной?
— Нет, но…
— Валорианская армия вернется. Она — дочь генерала. Она слишком ценна, чтобы потратить ее жизнь впустую.
Распорядитель торгов убрал нож, но Кестрел не могла успокоить свои мысли. Внезапно появившаяся альтернатива смерти показалась еще худшим вариантом.
— Просто не забывай, что произошло с твоими родителями, — сказал торговец Арину. — Не забывай, что валорианские солдаты сделали с твоей сестрой.
Взгляд Арина метнулся к Кестрел.
— Я помню.
— Правда? Где ты был во время нападения на поместье? Я ожидал, что найду здесь своего помощника, свою правую руку. Но вместо этого ты был на вечеринке.
— Потому что мне стало известно, что там будет раб капитана порта. Он предоставил мне ценную информацию. Нам все еще предстоит разобраться с торговыми судами, Плут. Отправь меня туда. Позволь мне сделать это для тебя.
Лицо Арина выражало очевидное желание угодить торговцу.
Плут тоже это увидел и вздохнул.
— Возьми нескольких бойцов. В порту ты найдешь еще. Захватите все корабли или сожгите их. Если хоть один из них выйдет в море, чтобы предупредить империю о том, что мы захватили город, наша революция будет очень недолгой.
— Я позабочусь об этом. Никто не покинет порт.
— Возможно, некоторые уже это сделали. Солдаты на борту не могли не услышать взрывов.
— Для них это еще одна причина дождаться, пока с берега вернутся их сослуживцы.
Плут ответил на это гримасой сдержанной надежды:
— Иди. Я тем временем закончу чистку во дворце губернатора.
Кестрел подумала о своих друзьях. Она посмотрела на кровь на полу. Она не обратила внимания на то, как Арин подошел к ней. А затем распорядитель торгов сказал:
— Ее руки.
Она подняла глаза. Взгляд Арина метнулся к ее сжатым кулакам.
— Разумеется, — сказал он торговцу, и Кестрел поняла: только что они выбрали лучший способ угрожать ей.
Она никак не отреагировала, когда Арин взял ее за руку. Она снова увидела распорядителя торгов на арене и ощутила летнюю жару. «Этот парень поет», — сказал он. Кестрел вспомнила, как мужчина надавил сапогом на кисть ее руки. Она осознала, что всему городу, должно быть, была известна ее слабость к музыке. Возможно, именно это ранило ее больше всего, подумала она, когда Арин потянул ее прочь из комнаты.
