Они использовали против нее то, что она любила.
*
Она поклялась себе не говорить с Арином, но затем он сказал:
— Ты пойдешь со мной в порт.
От неожиданности она произнесла:
— Зачем? Почему бы не запереть меня в бараке? Это будет отличная тюрьма для твоей добычи.
Он продолжил вести ее через коридоры дома.
— На случай, если Плут изменит свое решение насчет тебя.
Кестрел представила, как распорядитель торгов открывает дверь камеры.
— Похоже, мертвой я не принесу тебе пользы.
— Я никогда не позволю этому произойти.
— Какая трогательная забота о жизни валорианки. Как если бы не ты позволил своему предводителю убить ту женщину. Как будто не на тебе лежит вина за смерть моих друзей.
Они остановились у дверей в покои Кестрел. Арин повернулся к ней.
— Я позволю умереть всем до последнего валорианцам в городе, если это будет значить, что не умрешь ты.
— Например, Джесс? — Ее глаза застлала внезапная пелена непролитых слез. — И Ронану?
Арин отвел взгляд. Кожа над его глазом в месте, куда она его пнула, начала темнеть.
— Я десять лет был рабом. Больше я им быть не намерен. Что ты думала сегодня в карете? Что все нормально, если я всегда буду бояться прикоснуться к тебе?
— Это не имеет никакого значения. Я не дура. Тебя продали мне, чтобы ты предал меня.
— Но я тебя не знал. Я не знал, насколько ты…
— Ты прав. Ты меня не знаешь. Ты чужой.
Он оперся рукой о дверь.
— А что с валорианскими детьми? — требовательно спросила Кестрел. — Как вы поступили с ними? Их тоже отравили?
— Нет, Кестрел, разумеется, нет. О них будут заботиться. Они будут жить в достатке. С нянями. Таков был план. Ты думаешь, мы — чудовища?
— Думаю, да.
Пальцы Арина сжались на двери, и он распахнул ее.
Он провел Кестрел в гардеробную, открыл шкаф и стал перебирать одежду. Затем он достал черную тунику, лосины и жакет и протянул их Кестрел.
Девушка холодно произнесла:
— Это церемониальное одеяние для боя. Ты ожидаешь, что в порту мне придется сражаться на дуэли?
— Ты слишком заметная. — В его голосе прозвучало что-то странное. — В темноте. Ты… выглядишь как открытое пламя. — Он нашел еще одну черную тунику и разорвал ее. — Вот. Завяжи свои волосы.
Кестрел стояла неподвижно, сжимая в руках ткань. Она вспомнила, когда в последний раз надевала этот костюм.
— Одевайся, — сказал Арин.
— Выйди.
Он покачал головой:
— Я не буду смотреть.
— Правильно. Не будешь, потому что сейчас ты выйдешь.
— Я не могу оставить тебя одну.
— Не глупи. Что я могу сделать, в одиночку отвоевать город обратно, не выходя из своей гардеробной?
