— Что ж, ладно… Так и быть, — притворно неохотно согласился наконец я. — «Штука», так «штука». Вам как, в «баксах» или в «евро»?
«Золотоискатели» застыли с открытыми ртами.
— Чего молчите?
— Ну… в «евро», наверное, — пробормотал уже почуявший неладное «штучник».
— А в фунтах стерлингов не желаешь? Или, может, в золотых слитках? Быстро забрали эту макулатуру и назад ее, на мусорку! Надо же! Не успел один раз избавиться — они тут же эту непродажную ерунду и назад приволокли!
— Ты сам дурак! Я же тебе говорил! — неожиданно подал голос первый подросток, адресуясь ко второму, и… задал стрекача. Секундой позже «штучник» помчался за «трехсотником» следом. Мне же пришлось прогуляться до мусорного ящика вторично. Чертовы сеголетки!
Прошло еще полчаса. Я обозленно прохаживался вдоль клеенок. И тут:
— Привет, отец. Тебе книги не нужны?
Возле меня, все с тем же ящиком макулатуры, топтался бомж. Вот тогда-то я весьма эмоционально и без каких-либо предисловий высказал все, что думал о содержимом картонной тары. И о том, где ему место. И бомжа туда же послал.
— Чего орешь? Можно было и без ругани объяснить, — заявил он, поначалу было оробевший от моей обличительной речи. — А назад я это не понесу.
Шмякнул ящик оземь, так что он частично порвался по одному из сгибов, и гордо удалился на поиски пропитания.
Есть такое присловье: «Бог Троицу любит». После очередного рейса к мусорному ящику я высыпал содержимое картонной тары внутрь его, на дно. А саму тару разодрал на плоские куски и замаскировал ими книги-неликвиды. Слава Богу, в четвертый раз мне их никто не принес.
«С…ТЬ НА СВОИ КНИГИ БУДЕШЬ!»
Иным постоянным покупателям я мысленно приклеиваю прозвища. Так одну телесистую бабку, при ходьбе переваливающуюся как утка, давно окрестил Квашней. Да, кое-что она у меня, время от времени, действительно приобретала. Но — с уже набившим оскомину предисловием! Примерно эдаким…
— Ну что вы такое говорите? Какие там сорок рублей? — умело возмущалась она как-то раз, потрясая облюбованной книгой. — Двадцать — и то за нее много! Самая красная цена — десятка! Ну, уступите, ведь вы же можете! Небось сами за пятерку купили, а перепродаете трижды втридорга! Ну, я же вас постоянно выручаю!
— Да хоть бы и за рубль, или вообще бесплатно приобрел. Мое сугубо личное дело. А вот чтоб сразу на четыре цену продавца делить, такой торг, извините, неуместен. За тридцать пять забирайте — и разошлись, — возражал я.
— Пятнадцать…
