Это поразило ее «и я благодарю тебя/ за безумие нашей любви»…
– Тебе могут сказать, что … я влюблялся, – Сказал ей Океанос. – И это правда. Я как тот Дьявол что наклонился поднять с земли белое перышко – я тянулся к нему, тянулся!
В его голосе звучала нежность – нежность, к заживающей ране.
– Если бы я не любил, Мэй, я бы тебя не понял. Я бы не понял, что ты потеряла!
Он с сожалением усмехнулся.
– «У ворот моих
На деревьях вяза вызрели плоды…
Сотни птиц слетелись к дому моему,
Тысячи слетелись разных птиц,
А тебя, любимый, нет и нет»…
Пауза.
– Самое страшное, Мэй, это ждать того, кто больше не придет! Мы можем ждать их, но это ничего не изменит!
Утром Мэй проснулась и вспомнила «Молодожены, Мэй… Это были молодожены. Она в белом, и он в черном»…
Океан с ужасом добавил:
– А потом она была вся в красном!
Музыка рядом с ними… Monte La Rue – «Vealo».
– Возможно, я проклят, Мэй, ты должна это понимать.
Она видела как шевелятся его губы, его мрачный взгляд.
Музыка была как корабль, она уносила вдаль!
MONTE LA RUE «WEALO»…
– Я бы хотел забыть их, – сказал ей он. – Но я не могу. Наверное, это мое наказание!
– Я не могу забыть человека, которого любила, а ты людей, которых убил…
Мэй заглянула ему в глаза.
– Мы оба наказаны, да? Я за любовь, а ты за смерть…
Океан посмотрел на нее словно застыв.
– Мэй… meu amor, ты слишком нежная…
– Я могу дать тебе пощечину, но она будет как поцелуй…
– Никогда такого не испытывал…
– Я тоже, и мне страшно…
– Почему?
– В этом есть что-то невозвратное…
– Невозвратное, Мэй, любимая?
– После поцелуя невозможно остаться друзьями…
– И после пощечины тоже!? – Понял ее он.
– После пощечины можно, как это ни странно…
Усмешка на его червонных губах…
Да, Monte La Rue – «Vealo»!
Мэй вошла в гостиную, в которой звучала музыка.
Он был один, Минотавр.
Μῑνώταυρος34 был одет в черное.
Он не слышал как она вошла (музыка звучала слишком громко, тягучая как наркотик) и не видел, ушедший в себя.
Пахло кофе, дымом сигареты. У ног Океаноса лежал Шоколад.
Мэй вспомнила «Тот Дьявол, удачливый ублюдок… Дьявол хочет умереть, но боится греха… Дьявол хочет покончить с собой, но руками другого человека»35…
Минотаврос сказал ей «Дьявол – это усталость36…
Мэй захотелось погладить его лицо… Да, «Ganz Leise Kommt Die Nacht»37. Оно пришло тихо – смертельное желание жить!
– Мэй?!
– Океанос…
Как ей нравится это имя… Она вспомнила «Ставрос? Красивое имя…
– Это имя значит «крест» (распятие) – σταυρός«…
Мэй подумала, крест это море, а море это крест… Все эти кресты что стали нам церковью… мы не забудем их никогда! Мы покинем их, не уходя, идя по дороге судьбы, мы несем их с собой.
