— Тридцать семь.
— Вам кое-что предстоит.
— О чем вы?
— Канун сорокалетия — период разочарований. А перевалит за сорок — начнется чудесное время новых иллюзий. Разъятая жизнь снова сойдется воедино, погодите — сами увидите, как все обретет новый смысл.
Взгляд Марсии упал на рекламный плакат фильма, снятого по роману Аурелии.
— Знаете, иногда так трудно жить… А писать вообще невозможно. Вас никогда не посещает безнадежность?
Аурелия покачала головой, не отводя глаз от Марсии. Что ж, имея мужа-аналитика, можно научиться не принимать чужие жалобы близко к сердцу.
— Нас подавили эти проклятые мужчины, — продолжила Марсия. — В дни моей юности женщинам, кроме вас, и читать-то было некого.
— Мы сами себя подавили, — возразила Аурелия. — Самобичеванием, мазохизмом, ленью, тупостью… Но сейчас мы оперились, так не пора ли за себя отвечать?
— Мы жертвы мужского политиканства… вернее, были жертвами…
— Чушь, — резко сказала Аурелия. И добавила чуть мягче: — Расскажите что-нибудь о вашей работе в школе.
— Что именно?
— Просто как строится жизнь. Как проходит день. Про учеников. Про других учителей.
— Про учителей?
— Да.
Аурелия ждала.
— Дальше своего носа не видят.
— В каком смысле?
— Малообразованные тетки. Поклонницы мыльных опер.
Аурелия кивнула.
Марсия заговорила было о матери, но собеседницу интересовала только школьная тематика. А услышав историю, как Марсия предложила передать остатки яств со школьного фестиваля урожая в дом престарелых азиатской общины, а ее коллеги заявили, что не собираются кормить «вонючих азиятов», Аурелия тут же схватилась за ручку. Помнится, Марсия собиралась поговорить об этом с директором, но он только рукой махнул: мне, мол, милочка, недосуг.
Марсия вопросительно посмотрела на Аурелию. Зачем ей все это нужно?
— Вы мне очень помогли, — улыбнулась хозяйка. — Я собираюсь писать о женщине, работающей в школе. Вы ведь со многими знакомы?
Ну разумеется, все ее коллеги учителя. Но подруг среди учителей нет. Одна подруга работает в строительном кооперативе, а другая только что родила и сидит дома с ребенком.
— Но ведь с кем-то из ваших коллег поговорить можно? Как насчет директора школы?
Марсия поморщилась. И тут ей вспомнилось интервью с Аурелией, которое она недавно читала в газете.
— У вас ведь дочка учится в школе.
— Тот тип учителей мне не подходит.
— В каком смысле?
— Нужен кто-то попроще.
Марсия смутилась.
— Вы, кажется, сами преподавали?
— Верно. Вела курс для начинающих авторов, когда хотела поездить по стране. Студенты совершенно ужасны. По некоторым психиатры плачут. Кстати, многие вовсе не хотят писать, они жаждут только славы. Что ж, на то есть более легкие поприща…
