Аурелия поднялась из-за стола. Подписывая свой последний роман в подарок Марсии, она попросила ее рабочий телефон. Повода отказать не нашлось. Марсия дала телефон школы.
— Спасибо, что навестили. Вашу рукопись я обязательно прочитаю.
А на прощанье, уже в прихожей, Аурелия вдруг сказала:
— Я даю на днях званый вечер. Приходите! Еще потолкуем. Я пришлю вам приглашение.
Марсия перешла улицу и оглянулась. Окна ярко освещены, дом живет своей жизнью. Она стояла и смотрела, пока не захлопнули ставни…
Марсия просидела возле Сандора до семи, пока у него не закончилась смена. Потом они пошли в ресторанчик, тот самый, где когда-то познакомились. Сандор вообще был там завсегдатаем: заходил каждый вечер, смотрел спортивный канал по кабельному телевидению. Лишних вопросов он не задавал — ни про то, какая муха ее укусила, ни про Аурелию Бротон, хотя последний звонок Марсии был связан именно с грядущим визитом. Сандор говорил о том, как он любит Лондон, какой это демократичный город: никому нет дела, кто ты и чем занимаешься. А еще, если у него когда-нибудь будет дом, он непременно сделает его похожим на этот ресторан. Потом он сумбурно рассказывал что-то вычитанное у Гегеля — Марсия так и не поняла, что именно вызвало у Сандора столь живой интерес. Еще он рассказывал о преступниках, которых знал лично, и как он переправлял через границу нелегальных эмигрантов.
А потом он спросил, хочет ли Марсия в этот вечер лечь с ним в постель. Причем спросил тоном, вполне допускающим и «да», и «нет». Ее же останавливало только одно: Сандор жил в реликтовом доме, который вполне мог служить музеем эпохи пятидесятых годов, и жалкому электрокаминчику с двумя спиралями было не под силу прогреть комнатенку, где застыл леденящий, загробный холод. А еще домовладелица, старая карга, повадилась к Сандору заполночь — просто входила и усаживалась в изножье кровати.
— Не беспокойся, я дал ей читать «Преступление и наказание», — засмеялся Сандор, входя в комнату вслед за Марсией.
Вокруг кровати лежали стопки книг. На спинке стула сохло нижнее белье. Вот и все пожитки Сандора.
Укладываясь ему под бок, она заметила на комоде пакет молока и буханку нарезанного ломтями белого хлеба.
— Это весь твой ужин?
— Мне достаточно хлеба с молоком. Поем и читаю, часа четыре, иногда дольше. Благодать.
— Небогатая жизнь.
— Что-что?
— Ты же не в тюрьме.
Он взглянул на нее с таким удивлением, словно ему и в голову не приходило, что он не в тюрьме и не обязан обходиться малым.
