Но Хантер явно не работал здесь вечером или в ночную смену.
– Здесь всегда так темно по ночам?
– Это экономит энергию, а значит, средства. Поскольку в здании есть люди, они не вырубают свет полностью, даже в бизнес-секции отеля. Но после шести тут переходят на то, что они называют «вечерним протоколом». Выключается все, кроме световых табло «выход».
– Значит, если мы включим свет в твоем кабинете, кто-то заметит нас снаружи.
– Если будет смотреть.
– Я думаю, нам следует исходить из того, что будет.
Сюзанна взялась за ручку двери. Он накрыл ее руку своей, и вместе они толкнули дверь на лестницу.
– Кстати о расчете на самое худшее: что, если мы войдем в твой кабинет, а там уже кто-то есть?
– Ты имеешь в виду Маркуса? – усмехнулась она.
– Если он завяз в этом заговоре по самые уши, то вполне может быть там, подготавливает последние детали.
– Мы вооружены. Мы захватим его, свяжем и заставим выложить, какие у них планы.
Хантер прищурился:
– Жаждешь крови.
– Просто устала спать в чужих странных кроватях. – Она бросила на него извиняющийся взгляд. – Но, конечно, твоя постель была абсолютно прекрасной и очень теплой.
– В двери моего кабинета есть окно. Оно не очень большое, но все же мы сможем заглянуть туда и понять, есть кто-нибудь внутри или нет.
Коридор первого этажа был тоже пуст, когда они проскользнули в дверь с лестницы. Хантер вручил Сюзанне ключ, затем прошел несколько ярдов и осторожно заглянул в окошко на двери.
– Все чисто, – сообщил он и прошел дальше по коридору, проверяя, нет ли кого.
Сюзанна отперла дверь кабинета и юркнула в темную комнату. Дверная ручка за ее спиной щелкнула, и Сюзанна резко повернулась. Ее пальцы уже обхватили рукоятку пистолета. Хантер поднял руки.
– Я пришел с миром.
Она уронила руку, сжав дрожащие пальцы в кулак.
– Все тихо?
Он кивнул, прошел к окнам и закрыл жалюзи.
Достав из кармана свой фонарик, Хантер показал в сторону ее письменного стола:
– Копы, скорее всего, обыскали твой стол. Было ли там что-нибудь, что могло бы раскрыть твою истинную личность?
– Нет, – твердо ответила она.
– А такие вещи вообще существуют? – с любопытством спросил он, направляя узкий луч на стол Маркуса. – Где бы то ни было?
– Больше нет.
После смерти бабушки Сюзанна уничтожила даже те немногие безделушки, что хранила на память.
Ее бабушка никогда не была сентиментальной, и ей удалось подавить сентиментальность и в Сюзанне. И все же остались воспоминания о глупой матери, корыстном папочке и братце, который не нашел ничего лучше, чем последовать бестолковому примеру отца. И о бабушке, которая сфотографировалась один раз в жизни, на водительские права.
