— Доктор, я же просила вас!
— Хорошо, хорошо, — кивнул примирительно врач, — я могу подождать с заявлением до тех пор, пока не завершится эксперимент с мышами. Тогда можно будет сообщить милиции конкретные сведения. Но только умоляю вас, не лезьте на рожон, не рискуйте… Поймите, Виолетта Алексеевна, я волнуюсь за вас. Вы мне очень симпатичны.
— Вы мне тоже. Я вам очень благодарна за все. Но ведь мы еще не прощаемся, правда, Сергей Николаевич?
— Конечно, я записал номер вашего телефона и, как только будут ясны результаты эксперимента, тут же позвоню вам домой. А пока — до свидания.
Виолетта поднялась с кожаного дивана и вышла из ординаторской. В коридоре ее ждал Леонид.
— Ну что, лапка, едем домой?
— Домой, — мечтательно улыбнулась Виолетта. — Боже, как я устала чего-то бояться, как я хочу домой!
Но и дома она не могла окончательно прийти в себя. Мысль, что отравление, скорее всего, произошло на злосчастном пикнике, не давала ей покоя. Возможно, виновник — кто-то из знакомых Леонида, а значит, каждый день он встречается с этим человеком лицом к лицу.
Прошла почти неделя с момента выписки Виолетты из больницы. Она, как обычно, ждала Леонида к ужину, но время шло, а он не появлялся. Виолетта набрала номер его рабочего телефона, в трубке зазвучали унылые длинные гудки. Она почувствовала, как прежние страхи темной волной подкатывают к сердцу. Время тянулось бесконечно. Виолетта металась по дому и через каждые пятнадцать минут смотрела на часы. Постепенно за окнами стемнело, смолкли детские голоса на улице, соседи за стеной наконец-то перестали двигать мебель, а по потолку поползли причудливые тени. С каждой минутой на душе становилось все тревожнее. Заслышав, что открывается дверь, Виолетта вздрогнула. Выбежав из комнаты, она увидела стоящего на пороге Леонида. Он был цел и невредим, но, видимо, чем-то сильно расстроен.
— Ленька, где ты был, я так волновалась! — Она бросилась к мужу и повисла у него на шее, покрывая его лицо поцелуями.
Леонид отстранил жену и молча прошел в комнату.
— Что случилось? Объясни наконец!
Он поднял голову и странно посмотрел на Виолетту:
— Не знаю, сможешь ли ты меня когда-нибудь простить, но все равно тебе нужно это знать: во всем виноват я.
— В каком смысле? — Виолетта опустилась на корточки, прислонившись спиной к дверному косяку.
— Помнишь тот вечер, когда мы решили, что не будем разводиться?
— Да, но какое это имеет отношение…
— Подожди. Я был счастлив, как мальчишка, и на следующий день на работе распил с друзьями пару бутылочек. Об истинной причине своей радости я, конечно, никому не сказал, но… В общем, я проболтался про триста тысяч долларов.
