— Это легко посчитать. У вас есть карта?
Валландер покачал головой. Блумель поднялся, вышел и через несколько минут вернулся со скатанной в трубочку картой. Они развернули карту на кухонном столе, и Валландер показал место, где разбился самолет.
— Допустим, самолет летел перпендикулярно берегу. Здесь, в этой точке, был слышен шум двигателя. Потом, максимум через двадцать минут, он вернулся. Конечно, мы не знаем, придерживался ли пилот именно этого курса в данный отрезок времени, но предположим, что да. Насколько далеко он мог улететь за половину этого времени? Пока не повернул назад.
— Обычно «чероки» летает на скорости примерно двести пятьдесят километров в час, — сказал Блумель. — Если груз не слишком тяжелый.
— Этого мы не знаем.
— Тогда предположим, что загрузка максимальная, а скорость встречного ветра — средняя.
Блумель молча что-то подсчитал и обвел кружок к северу от Моссбю, неподалеку от Сьобо.
— Примерно здесь. Но вы понимаете, что в этом уравнении слишком много неизвестных.
— И все же я теперь знаю гораздо больше, чем несколько минут назад. — Валландер задумчиво постучал пальцами по столу. — Почему самолеты падают? — спросил он, помолчав.
— Ни одна катастрофа не похожа на другую, — сказал Блумель. — Это может быть существенная причина, например неисправность электрики. Но в общем и целом почти всегда в основе каждой конкретной катастрофы лежит своя конкретная причина. И почти всегда в какой-то степени дело в ошибке пилота.
— От чего может упасть «чероки»?
Блумель покачал головой:
— Мог отказать мотор. Плохой уход. Подождите, посмотрим, к каким выводам придет комиссия по расследованию.
— Опознавательные знаки закрашены, и на фюзеляже, и на крыльях, — сказал Валландер. — Что бы это значило?
— Что кто-то не хочет, чтобы его узнали, — сказал Блумель. — Для самолетов тоже существует черный рынок, так же как и для всего остального.
— А я думал, что воздушное пространство Швеции на замке, — сказал Валландер. — Так вы хотите сказать, что этот самолет нелегально пересек границу?
— Нет в этом мире ничего абсолютно непроницаемого, — сказал Блумель. — Кому нужно и у кого денег много, тем легко пробраться через границу.
Блумель предложил кофе, но Валландер отказался.
— Мне еще нужно заглянуть к отцу в Лёдеруп. А если я опоздаю, он меня запилит окончательно.
— Одиночество — вот проклятие старости, — сказал Блумель. — Я скучаю по своей контрольной башне просто до боли. Мне каждую ночь снится, что я провожу самолеты по воздушным коридорам. А когда просыпаюсь, идет снег, и все, что я могу сделать, — это починить желоб.
