15
–
И где же в
настоящее
время мадам
Берман? – осведомился
я.
–
Наверху,
одевается к
выходу на
свидание, – ответила
Целеста. –
Выглядит
потрясающе.
Вот увидите.
–
На свидание? –
переспросил
я. Она ни разу
за все время,
что живет
здесь, ни с кем
не виделась. –
С кем у нее
может быть
свидание?
–
С одним
психиатром,
которого она
встретила на
пляже, –
ответила
кухарка.
–
У него
«Феррари», –
добавила ее
дочь. – И он придерживал
стремянку,
пока она
клеила обои.
А потом пригласил
ее на званый
обед в честь
Джеки
Кеннеди, в
Саут-Хэмптоне,
а оттуда – на
танцы в
Сэг-Харбор.
И
в эту минуту
мадам Берман
явилась в
прихожей,
невозмутимая
и
величественная,
как прекраснейший
винтовой
корабль на
свете,
французский
пассажирский
лайнер «Нормандия».
* * *
Когда
я перед
войной
халтурил в
рекламном агентстве,
мне заказали
нарисовать
плакат,
изображающий
«Нормандию»,
для бюро
путешествий.
А когда я, уже
в военной
форме,
собирался
отплыть 9 февраля
1942 года в Северную
Африку, и
записывал
для Сэма Ву
номер своей
полевой почты,
небо над
Нью-Йоркской
гаванью
застилал густой
дым.
Почему?
Рабочие,
которые
переделывали
океанский лайнер
в военный
транспорт,
устроили в
трюме прекраснейшего
на свете
винтового
корабля
пожар, быстро
вышедший
из-под контроля.
Напомню еще
раз его имя,
да будет ему
вода пухом:
«Нормандия».
* * *
–
Это
совершенно
возмутительно,
– сказал я мадам
Берман.
Она
улыбнулась.
–
Как я
выгляжу? –
спросила она.
Выглядела
она
чрезвычайно
эротично – ее
пышная
фигура была
подчеркнута,
подтянута
здесь и там,
покачивалась
на высоких
каблуках
золоченых
туфелек.
Облегающее
платье-коктейль
с глубоким
вырезом спереди
бесстыдно
выставляло
напоказ ее
соблазнительные
полушария.
Вот кто не
стеснялся
использовать
секс как оружие!
–
Да кому какое
дело, как вы
выглядите!
–
Кому-нибудь
точно будет.
–
Что вы
натворили в
моей
прихожей? –
сказал я. – Вот
что я хотел
бы знать, и к
черту ваш внешний
вид!
–
Только
поскорее, –
сказала она. –
За мной вот-вот
приедут.
–
Значит, так, –
сказал я. – То,
что вы
устроили тут,
не только
непростительное
оскорбление
всей истории
изобразительного
искусства.
Нет, вы еще
плюнули на
могилу моей
жены! Вам
отлично
известно, что
не я, а именно
она создала
эту прихожую.
Я мог бы
продолжать,
взывать к
здравомыслию
в сравнении с
безумием, к
приличиям в
сравнении с
вандализмом,
к дружественным
отношениям в
сравнении с
пеной у рта.
Но поскольку
вы, мадам Берман,
потребовали
четкости и
краткости в
качестве
условий
моего
самовыражения,
в связи с
неотвратимым
прибытием вашего
похотливого
мозговеда,
давайте вот
как: катитесь
к чертовой
матери, и
чтобы я вас
здесь больше
не видел!
