– Я услышала его однажды в стенах Атлантии, – отвечает Майра. – Я думаю, когда-то очень давно сирены специально попросили стены сохранить его там, чтобы мы долгие годы спустя смогли узнать правду. Мне кажется, в прошлом многие сирены обладали этим даром. Но я не знаю никого, кто мог бы делать это сейчас.
– А как ты это услышала?
– Я слушала.
– Зачем?
– Затем, что это еще одна сторона нашей чудесной силы, – отвечает Мара. – Сейчас большинство сирен вообще не понимают этого. Но ты-то, Рио, понимаешь.
– Скажи, я – последняя сирена?
– Последняя, о которой мне известно, – говорит Майра. – Но я не знаю всего.
– Ты думаешь, есть еще сирены?
– Я надеюсь на это.
Меня все это порядком раздражает: ну почему для того, чтобы получить нужную информацию, я должна постоянно задавать наводящие вопросы? Моя тетушка вполне могла бы по собственной воле рассказать что-нибудь сверх того, о чем я спрашиваю. Я понимаю: Майра приняла такое решение с целью вызвать у меня доверие, и это сработало. Но мне все-таки интересно: что бы она рассказала, если бы сама не установила такие правила? И кстати, можно ли из этого заключить, что Майра способна себя ограничивать? А если сама я однажды дам кому-то обещание своим настоящим голосом, будет ли это означать, что я никогда и ни при каких условиях не смогу его нарушить?
«Не заглядывай так далеко вперед, – говорю я себе. – Ты справишься. Сейчас твоя задача заработать на сжатый воздух и выбраться Наверх».
И задаю следующий вопрос:
– Где я смогу достать сжатый воздух?
Воцаряется молчание. Представляю, что тете хочется мне ответить: «Рио, ты не сможешь выбраться в одиночку. Ты подорвешься на минах. Даже не пытайся сбежать через эти двери в „Комнате океана“».
Но у меня-то совсем другой план. Я повторяю вопрос:
– Где я могу достать полный баллон сжатого воздуха?
Видимо, Майра действительно не в силах нарушить установленные правила. Но когда она отвечает, такое впечатление, будто слова вырывают из нее чуть ли не с мясом:
– У Эннио на Нижнем рынке.
– А он не мошенник?
– Он продает качественный воздух. Не его вина, что все погибают.
Значит, Эннио. Я так и знала.
– Как убедить его продать мне баллон воздуха? – спрашиваю я. – Так, чтобы не использовать свой настоящий голос?
И снова тетя не может мне не ответить.
Я так думаю.
Я почти в этом уверена.
Хотя, когда дело касается Майры, ни в чем нельзя быть до конца уверенной.
– Скажи Эннио, – говорит она, – что он мой должник и я хочу, чтобы он вернул долг через тебя.
