Даже некоторые дети пытались сбежать. Сюда ведь отправили так много ребятишек, разлучив их с родителями. Мы все очень старались согреть их своей любовью. Малышам было тяжелее всех. Они пытались быть счастливыми, поскольку им говорили, что этого хотят мама с папой. Дети беззвучно плакали и прятали свои слезы, пока учились, работали, взрослели. Они стали сильными, потому что дети быстро оправляются от горя, но я готова поклясться, что даже после того, как они перестали плакать открыто, их сердца продолжали обливаться слезами. Эти ребятишки научились быть сильными, но души их не ожесточились. Я никогда не перестану верить в то, что именно это сделало возможным первое чудо. Их сердца успокоились, однако при этом не превратились в камень.
А потом, когда эти дети стали взрослыми и у них появились свои дети, случилось чудо.
Я имею в виду сирен.
Они начали появляться на свет, когда я уже была очень старой, но я прожила достаточно, чтобы услышать их голоса. И я рада, что могла их слышать.
Своими песнями сирены подарили нам покой. Они напомнили нам, как звучит смех.
Дети-сирены были красивыми и жизнерадостными. Родители любили их. Мы все настолько сильно их любили, что наконец-то научились справляться с болью потери и уже не тосковали так безнадежно по тем, кого оставили Наверху.
Когда сирены говорили нам, что надо жить дальше, у нас получалось жить дальше. Они смотрели нам в глаза и просили быть счастливыми, и мы вдруг понимали, что хотим им подчиняться.
Летучие мыши появились вскоре после сирен. Теперь, оглядываясь назад, я думаю, что они, скорее всего, были здесь все это время, просто не показывались людям на глаза. А когда услышали, как дети-сирены поют в храме, перебрались во внутренние дворы. Летучие мыши любили ребятишек-сирен. Они кружили над ними, садились им на плечи и расправляли крылья, словно хотели защитить хрупкую красоту.
Сирены были так прекрасны, и в то же время они пугали жителей Атлантии. Прекрасными сирен делали их голоса. А страх они вызывали, потому что маленькие дети не могут нести такую огромную ответственность, какую несли они.
Но нет никаких сомнений в том, что своим спасением мы обязаны именно сиренам.
Майра замолкает.
А я думаю: «Что, если дети, которые не позволили ожесточиться своим сердцам, и были первым чудом? Тогда у нас уже есть все три чуда, и люди напрасно ждут того, что никогда не случится».
– Откуда ты все это знаешь? – спрашиваю я Майру. – Где ты отыскала этот голос?
