Вспомнив всю эту историю, Георгий решил сегодня же сходить к маме, немедленно, прямо сейчас. Но тут позвонила Катя.
– Через двадцать минут буду. Хорошо? – неожиданно для самого себя горячо спросил ее Георгий.
– Да.
– Иду. – Он положил трубку, чувствуя, как колотится сердце, как горит лицо. – Я по городу, – сказал Георгий секретарше, выйдя в приемную. – Сегодня не вернусь.
Секретарша кивнула утвердительно: ей было все понятно – Георгий Иванович пойдет по городу с инспекционной проверкой. А уважения заслуживало в ее глазах то, что он именно пойдет, а не поедет, как ездят другие начальники.
На улице стоял сухой, колкий жар, было никак не меньше тридцати пяти градусов. «Хорошо, что я в свое время изобрел себе это занятие – ходить по городу, – подумал Георгий, – а в Катиной хибарке сейчас прохладно, чисто, полутемно…»
VIII
Колкий, сухой жар июльского дня уже сменился влажной предвечерней духотой, тяжело обволакивающей рельефы скал, корабли в море, дальние остовы домов. Воздух над ними плотно светился, очерчивал их дрожащим зыбким контуром какого-то неземного, мертвенно-белого цвета; а далеко на западе, у желтой песчаной косы, колыхалось белое волокнистое марево суховея, словно остановившегося в нерешительности на морском берегу, словно еще раздумывающего, лететь ему через залив к городу или остаться в голодной солончаковой степи. Несмотря на жару, вид у моря был какой-то осенний, тревожный, и казалось, совсем не случайно маленькие, быстро вскипающие и тотчас гаснущие волны не могут догнать одна другую, не могут слиться в более мощные водяные пласты, а гибнут поодиночке, как незнакомые родственные души.
Анна Ахмедовна не ждала сына и встретила его изучающим, напряженным взглядом.
– Что ты так на меня смотришь? – испуганно спросил Георгий, оглядывая себя как бы со стороны, решив, что мать увидела какой-то непорядок в его одежде. Нет, вроде все было в порядке. – Чего ты, ма?
– Да так, ничего. Что-нибудь случилось?
– Нет, все нормально.
– А-а… ну, проходи. – Анна Ахмедовна улыбнулась сыну, но глаза ее остались при этом сумрачными, настороженными. – Ты какой-то встрепанный. Вот и подумала: может, что случилось, раз пришел?
– Ма, ты же знаешь, какая у меня работа. Кручусь с утра до вечера! Надо обязательно поставить тебе телефон, а то ничего не знаем друг о друге. Ма, я давно хотел прийти. Честное слово!
– Кушать будешь?
– Можно.
– Телефон ставить не смей, – чистя на кухне картошку, решительно сказала Анна Ахмедовна, – всю жизнь без него обходилась и теперь обойдусь. Зачем тебе лишние разговоры?..
