– Конечно, это можно назвать и иначе, – уклончиво ответила Амансульта. Она устала стоять, но папа не предложил ей сесть. – Я говорю о чудесном даре Торквата, дошедшем к нам через годы. Разве подобные чудесные события не следует использовать во славу церкви?
– Ты знаешь как?
Амансульта кивнула.
Она сумасшедшая, подумал папа.
Дьявол, совершая сделку, лишает партнера разума.
Амансульта тоже попалась на удочку дьявола. Папа невольно перекрестился.
Мир навсегда создан Господом. Мир вечен и неизменен. Мир по праву принадлежит Святой римской церкви. Грех гордыни, в чем бы он ни проявлялся, самый страшный грех. Тысячи и тысячи еретиков, впавших в ересь гордыни, колеблют почву, сами пугаясь этого. Тысячи и тысячи еретиков собираются в зловонных городах, в этих вавилонах ненависти и гордыни, но разве поколебали они устои Святой римской церкви? Ткач ткет ткань, красильщик ее красит, портной шьет, все живое занимается своим делом. Разве можно изменить мир, созданный Господом? Не богохульство ли сама мысль об этом? Она невинна, печально подумал папа, глядя на Амансульту. В том низменном смысле, какое люди вкладывают в это слово, она, наверное, еще невинна. Но она вся в грехе. Она говорит искренне, ее заблуждения чисты, но именно этим она опасна. Ее чистая душа надкушена дьяволом.
Блажен тот, кто обрел мудрость от Бога, и трижды проклят тот, кто понес от дьявола.
Анатема сит! Разве мир со всей совокупностью его прошлого, настоящего и будущего не присутствует в разуме Бога, как если бы он уже давно свершил свое бесконечное развитие? Разве Господь не видит будущее тем же самым способом, что настоящее и прошлое, причем именно так, как будущее когда-либо состоится? Разве он не видит все возможные колебания мира и его вещей – все, что может когда-нибудь реализоваться, и какой выбор может быть сделан? Амансульта с большим торжеством говорит о чудесном даре Торквата предугадывать будущее, но ведь только Господь, а не его слуги, может предугадывать будущее. Ведь если допустить, что Господь может помыслить, будто должны иметь в будущем место все те вещи и события, которые могут и не случиться, то он заблуждается. Даже допускать такое – грех. Такое допущение не только недостойно, оно дерзко. А если предзнание Господа таково, что он, предугадывая будущие события, предполагает, что нечто может одинаково как произойти, так и не произойти, то что же это за предзнание такое, если оно не содержит в себе ничего определенного? Нет, покачал головой понтифик. Бог есть наличность всего сущего, и его предзнание будущего происходит не из-за того, что какое-то событие произойдет в будущем, а именно из того, что все эти события вытекают из его собственной непосредственности. В неистовстве своем блаженный отец Доминик прав в одном: еретики в этом греховном мире жадно плодятся. Конечно, это упущение. Это большое упущение. Еретики всегда заслуживали и всегда должны заслуживать только одного наказания – смерти.
