— Идите на хрен, он щас имел в виду? — Вилланд нахмурился.
— Надеюсь, что нет, — попыталась успокоить его Эдна, — не того он полета птица, чтоб такие вопросы решать. Наверняка советуется с кем-то повыше. Надо просто подождать… немного.
Наверное, это «немного» на сей раз заняло минут пять или семь. Мелочь ничтожная. Только вот даже пять минут могут оказаться самыми долгими пятью минутами, если тратить их на ожидание. Хоть на автобусной остановке, хоть в очереди у кассы торгового центра. А хоть и в ожидании приема.
Это только на экзамене кажется, что времени не хватает. Ибо ждать в данном случае приходится, скорее, преподу, чем тебе. Пока ты, наконец, закончишь черкаться на листке, приведешь в порядок мысли и шагнешь-таки в сторону неизбежности. Воплощенной в виде преподского стола.
Пока я переваривал нежданно нахлынувшее воспоминание из прежней жизни… просто из жизни, охотник мой переминался с ноги на ногу. И тоже, наверное, что-нибудь вспоминал. А Эдна, напротив, демонстрировала покой и хладнокровие статуи. Прислонив кисть ко лбу, она вроде бы любовалась на солнце. Которое как раз просвечивало в щели между двумя ближайшими домами.
Но любое ожидание рано или поздно заканчивается. Снова отворилась ставенка, и угреватое лицо изрекло:
— Ладно, проходите. Манус вас примет… черт бы вас всех. Шастаете, все шастаете… Мало того, что всю ночь вкалываешь, так и днем покою нет…
Ворча таким манером, привратник возился с многочисленными запорами с внутренней стороны двери. Бряк, щелк, скрип… Наконец, дверь отворилась. И мы ступили на каменный пол просторной комнаты — полутемной и почти лишенной мебели. Ну, если не считать каких-то полок вдоль стен, да топчана с тюфяком. И большого ящика, используемого, видимо, взамен стола. На нем стояла глиняная бутыль и тарелка с изрядно обкусанным куском хлеба.
Единственным источником света здесь служила брешь в крыше. Через нее, перечеркивая воздух сверху вниз, в помещение пробивались лучи солнца. На фоне окружающего полумрака они казались плотными, чуть ли не твердыми.
Захлопнув за гостями дверь, одноглазый привратник снова торопливо перебрал все запоры. Защелкнул, задвинул. После чего с видимым облегчением плюхнулся на топчан с тюфяком.
— Идите к ступенькам, — напоследок бросил он, — Манус вас ждет.
Ступеньки обнаружились в темной глубине комнаты. И были выдолблены прямо в полу. Опасливо перешагивая, Эдна и Вилланд преодолели их, спускаясь под землю. Чтобы оказаться в другой комнате. Вернее, в кабинете. Хотя по просторности этот кабинет мог служить даже гостиной. А уж как обставлен был — не стыдно, наверное, принимать здесь и представителя знати.
