— Разные бывают люди, — отозвался Андрей. — Одним живется легко, другим — труднее. А тут женщина, притом одинокая.
— Я тоже одинокая, но это не значит, что мне следует менять мужчин, как перчатки. Мой муж не вернулся с фронта. И не вернется все, что было... Все хорошее. Зачем же омрачать прошлое, втаптывать его в грязь?
— Мы говорим о разном... По-своему вы правы, — согласился Андрей, которого вновь начал бить озноб. — Но мы не знаем причин. Были ведь у Жеки и юность, и начало пути...
Сбившись с мысли, Андрей снова замолчал. Разговор сам по себе прекратился. Может быть, ему помешал забарабанивший дождь.
Дочь Федора Митрофановича Аля разбудила Андрея в одиннадцать.
Она стояла возле дивана — высокая, тоненькая, с распущенными до плеч волнистыми русыми волосами, совсем непохожая на отца — кряжистого, тяжеловесного, внешне грубого. В ее светло-зеленых, почти серых глазах, задорно глядевших из-под приподнятых у висков, словно переломленных бровей, играли веселые смешинки.
— Все спите, а вас к телефону.
Разоспавшийся Андрей ничего не понимал. Через силу подойдя к аппарату, он услышал в трубке голос Хмелева, чуть хриплый, но как всегда энергичный. Леонид Петрович даже шутил — вовремя вышел на работу, как будто знал, что свалится его заместитель — так в шутку он называл Широкова, которого часто просил вычитывать материал. Но дело не в этом. Андрея с утра разыскивала какая-то Сахарова. Она проездом и будет очень жалеть, если не увидит его.
Андрей долгое время не мог ничего ответить.
— Передай, чтобы позвонила домой. А на работу я все-таки приду: отсиживаться не умею.
Он бережно положил трубку и неуверенными шагами пошел в комнату, думая о том, как это он встретится с Иринкой и о чем будет говорить с ней. Потом вспомнил вчерашнее. Несвежее, усердно подкрашенное лицо Людочки, узкая фигура рыжеволосой Рины. Саша и его большие удивленные глаза... И снова мысли вернулись к Иринке, к профессору. В ушах звучал неприятный металлический голос: «...моя программа рассчитана на интеллигенцию».
Андрей приложил ладони к вискам, стараясь унять подступавшую головную боль. Он сделал несколько шагов по комнате и снова услышал телефонный звонок. Затем постучали в дверь. Это Аля, Андрей знал, что сейчас она будет звать его к телефону, и ничком упал на диван, закрыв ухо подушкой. Стук в дверь повторился, раздумчиво и неуверенно, потом все стихло.
Андрей повернулся на спину, машинально задвинул подушку под голову, открыл глаза и облегченно вздохнул. Но покой пришел только на время. Он начал вдруг сомневаться — правильно ли поступил, не смалодушничал ли? Может быть, позвонить в гостиницу, разыскать Иринку? Но для чего? Ведь она уже давно определила свое отношение к нему.
