Джек (вслед Ричарду). До скорого! (К Дженни, комически изображая пылкую страсть.) Ну. быстро! У нас есть четверть часа, даже если он туда и обратно побежит рысью! Где у вас спальня для гостей?
Дженни (смеясь). Да ну вас, Джек! Кроме того какой же вы гость!
Джек (удивленно). Да? А кто же я?
Дженни. Ну… вы… почти свой человек,
Джек. Назойливый сосед? Вот опять черт принес этого зануду Джека, опять, конечно, под мухой будет теперь торчать тут целый день, делать ему нечего. Так?
Дженни. М-м-м…
Джек (к зрителям). Да. Это так. Делать мне действительно нечего. Боже, какую волю нужно иметь, чтобы превозмочь собственное благополучие. У меня ее нет. (К Дженни.) Давайте я напишу ваш портрет.
Дженни (весело, хотя говорят они об этом явно не в первый раз). Нет, спасибо.
Джек. Это вам не будет стоить ни единого цента.
Дженни. Не хочу.
Джек (зрителям). А ведь я неплохой художник. И что же? А ничего. Льстивые портреты богатых особ. (К. Дженни.) Но почему?
Дженни. Мне… мне не хочется быть как все.
Джек (ласковая вкрадчивость). Вам это не грозит. Вы — особенная, Дженни.
Дженни. В каждом, ну буквально в каждом доме, куда бы мы с Ричардом ни пришли, везде над камином в безобразной раме дамский портрет в виде Джиоконды, Юноны, Кармен, Греты, Гарбо, Прекрасной Таитянки — словом, портрет хозяйки дома — ваше произведение.
Джек ("Это — аксиома"). Дамы любят, чтоб их писали, я пишу дам, дамы вешают свои портреты.
Дженни (виноватым тоном). Не то чтобы мы не могли…
Джек (с коротким смешком) И ведь, по сути, это мое единственное занятие! (Поддразнивая ее.) Между прочим, за какие-нибудь три месяца я получаю больше денег, чем Ричард за целый…
Дженни. Ну, деньги!
Джек (немного выждав, спокойно, с улыбкой). Да, деньги. А что?
Дженни. Нет. я просто… мне неинтересно смотреть на себя, вот и все.
Джек (галантно). На вашем месте я бы только этим и занимался. (Обычным тоном.) Что происходит, ласточка?
Дженни. Ох… (Очень искренне, даже жалобно, хотя это, конечно, шутка.) Может, вы и вправду пойдете в погреб, Джек? То есть оставите мне и Ричарду по двести пятьдесят тысяч, а потом где-нибудь покончите с собой? Это было бы так мило!
Джек. Для вас я готов почти на все. (Подумав, уже не легкомысленным тоном.) Если это не идет вразрез с моими интересами.
Дженни горько смеется.
В чем дело, котенок?
Дженни (уклончиво). Я устала… ну устала, и все.
Джек. Хотите поплакать в жилетку?
Дженни. Нет. Хочу двести пятьдесят тысяч; хочу жить без забот.
