По обе стороны посыпанной гравием дорожки, на которой он оставил машину, располагались клумбы с полузасохшими кустами роз в окружении какой-то коричневой травы. А дальше…
Он не поверил своим глазам.
Дальше, там, где он ожидал увидеть прекрасный ухоженный газон, была просто голая земля, разделенная, будто огородик, на дюжину грядочек строго геометричс-ской формы. Между грядочками виднелись узенькие тропки. На всем этом участке совсем ничего не росло. Только отдельные сорняки. Земля казалась совершенно выжженной.
Он снова нажал на кнопку звонка и, поскольку за дверью не произошло ровно никакого шевеления, спустился с крыльца, чтобы поближе посмотреть на этот странный участок. Он нагнулся и взял пригоршню земли. Сплошные комки, и такие твердые, как будто сюда пришелся удар из огнемета.
За его спиной раздался какой-то негромкий шум. Майкл повернулся. Дверь Хангер-хауса приоткрылась. Майкл стоял на солнце, и ему не удалось сразу разглядеть, кто там ждет его в полумраке прихожей. Ему даже показалось, будто это ребенок. Потом, приглядевшись, он понял, что это — мужчина, очень маленький ростом, не выше метра пятидесяти. Джаггер еще раз полюбовался на комки земли, подкинул их на ладони и уронил туда, откуда взял. Отряхнул руки и пошел к дому.
— Добрый день, — сказал он. — Моя фамилия Джаггер. Я условился о встрече с мистером Силидж-Бинном.
Человечек открыл дверь чуть шире.
— Пожалуйста, входить, — нараспев сказал он.
Джаггер остановился на пороге, ожидая, пока глаза привыкнут к полутьме прихожей.
— Пожалуйста, входить, — повторил маленький человечек, отступая в сторону. — Следовать за мной, пожалуйста.
Он пошел по коридору, выложенному черной и белой кафельной плиткой. По стенам висели пестрые картинки, изображающие деяния персонажей индийских мифов. В нише на столике из мрамора красовалась великолепной работы статуэтка — Ганеша, индийский бог мудрости с головою слона, который, казалось, ласково улыбался.
Джаггер все разглядывал человечка, шедшего перед ним, пытаясь понять, откуда он родом. Наверняка не китаец. Не японец. Не кореец. Точно, не кореец. Из Бирмы? Скорее всего.
Джаггер с досадой заметил, как стали влажными его ладони. Такое бывало с ним всегда при одном воспоминании о Корее. Перед ним снова встало все, как наяву — весь этот кошмар, начавшийся прыжком с парашютом прямо на вонючее рисовое поле.
Погасив купол, он достал карманный фонарь и, прикрыв его с боков, морзянкой просигналил в темноту. Ответили сразу же и без ошибок. Он двинулся, не видя ни зги, вперед — и вдруг свет прожектора прямо в глаза, стволы автоматов, жестокие лида вокруг, безжалостные удары, а потом мучительные… мучительные… невыносимые…
