— Алик? Здоров, это Романов. Как дела? Как сам? А Машка как? Ну, здорово. Я тебе чего звоню-то: то лекарство, которое я тебе обещал, через три дня привезут, так что не волнуйся… Ага. Да, кстати, что ж ты обижаешь моего хорошего товарища? Ну как — какого? Андрюху Бегорского, это, между прочим, мой друг детства. Он к тебе как к родному, со всеми документами, со всеми делами, а ты его куда послал?.. Ах, это он тебя послал? Ну, он у нас человек открытый, честный, прямодушный, не выдержал… Ну что ж ты так, а, Алик? Надо человеку помочь, на твоей таможне продукт завис скоропортящийся, а у него пищевое производство, ты же сам небось хочешь колбасу из качественных продуктов кушать, а не из просроченных, чего же парня вгонять-то в расходы… Ладно? Что ему нужно с собой взять? Ага… Ага… Понял, все передам. Во сколько завтра у тебя? В девять? Сразу примешь? Отлично… Лады… Нет, в среду, как обычно, мы с тобой паримся, никаких изменений. Всё, договорились, завтра Андрюха к тебе подбежит, а ты уж его не обижай. И в другой раз не обижай тоже, это наш человек. Ну, обнимаю.
Родислав повесил трубку и весело взглянул на Бегорского.
— Ну вот, а ты боялся. Давно надо было сказать. С кем еще у тебя проблемы?
— Да вот… — пробормотал совершенно обалдевший Андрей, — с санэпидстанцией. У меня же пищевое производство, нас без конца проверяют, докапываются, мы все чистим, драим, дезинфекцию проводим, дезинсекцию, дератизацию — все по СНИПам, а там какая-то тетка ну просто вздохнуть не дает.
— Какая тетка?
— Коломийцева. Кажется, Наталья Вячеславовна. Толстая такая, рыжая.
— Господи, Наталья… Давно бы мне сказал или Аэлле, она у Аэллы постоянно пасется, что-то там себе подтягивает и выравнивает, я же ее туда и устроил. Хочешь — я позвоню, хочешь — Аэллу попроси. Что Наталья говорит?
— Говорит, что у меня то мыши, то крысы, то тараканы. Нет у меня ни мышей, ни крыс, ни тараканов, у меня на производстве все стерильно, я сам лично каждый сантиметр площади проверяю, ты же меня знаешь, а она цепляется и без конца производство останавливает.
— Ну Андрюха, ну что ж ты такой, — укоризненно сказал Родислав. — Ты же видишь — перед тобой баба, купил бы флакон духов, букет цветов, коробку конфет, бутылку ликера какого-нибудь повкуснее, сладенького, вон в любой коммерческой палатке всего навалом. Чего ты как маленький?
— Не могу я, — вздохнул Бегорский. — Не умею. Мне это противно. Они с меня тянут, я же понимаю, но не могу через себя переступить. Я знаю, что у меня все в порядке, и платить не хочу.
