— Я не могу целый день молчать! — заявлял реб Шахне.
Переубедить его было невозможно.
Хая, эта эйшес хайл, почувствовав, что от звона у нее скоро отвалится голова, врагам бы Израиля такое, забрала у мужа колокольчик и спрятала. Реб Шахне вернулся к прежнему обыкновению, то есть стал звать жену своим ворчливым голосом. Правда, теперь более добродушным.
— Хая, — начинает реб Шахне с улыбочкой, — Хаеле, Хаюткеле, Хаюшинька!
Жена не отвечает. Реб Шахне принимается нудить. Сперва совсем тихо, как бы про себя, но с каждым следующим ласковым прозвищем он становится все нежнее, и каждый раз берет тоном выше:
— Хайкеле! Хаюшинька! Хаюньчик! Хаймулинька! Хайшмулинька!
Не помогает. Хая занята, Хая не слышит. Или прикидывается, что не слышит. Но любовь реб Шахне к жене переливается через край. Он не может сдержаться:
— Хайлаткеле! — зовет он ее. — Хайэнтеле! Хаймончинке! Хайпончинке! Хайлялькеле![191]
Не помогает. Хая не отвечает.
— Хайкецеле! Хайплецеле! Хайбейгеле! Хайэйгеле![192] Хая! А?!
Самое время замолчать, потому что Хая вбегает с засученными рукавами, и она очень раздражена.
— Чего тебе, злосчастный? Горе ты мое!
— Хайголделе![193] — пытается помириться реб Шахне. — Я только хотел…
Но Хая не собирается мириться. Она знает, что муж на ходу придумывает, зачем он ее позвал. И она кричит:
— Ты же никому житья не даешь! Меламед убежит из нашего дома.
Со временем реб Шахне сам убеждается, что меламед и жена отчасти правы. Просто так целый час подряд кричать «Хая, Хая!» не очень-то красиво и не очень «музыкально». И тут реб Шахне в голову приходит совершенно новая идея. А именно: когда ему нужно позвать жену, он начинает вслух читать недельный раздел…
Его недельный раздел состоит при этом всего из одного слова — Хая. Но он варьирует это слово на сотни ладов, со всеми тропами Пятикнижия, так что получается целый недельный раздел, вроде того, что опытный чтец Торы пропевает с бимы в бесмедреше.
Начинать начинает реб Шахне с тихого ворчания, как тот, кто про себя репетирует недельный раздел и не хочет никому мешать.
Хая с махпах пешита[194] и Хая с рвиа, и Хая-Хая-Хая с мерха-типха мунах-аснахта.
Хая не отвечает.
Понемногу реб Шахне разогревается и, раскачиваясь, начинает с удовольствием вплетать разные тропы в имя своей жены. И чем дальше, тем громче и громче. Хая с зарка, и Хая с пазер, Хая с закеф котон, и Хая с тлише ктоно, и Хая с тлише гдоло… Когда же и это не помогает, он переходит к таким тропам, которые очень редко попадаются в недельном разделе, например: Хая с
