Мы плелись по жаре, прокладывая себе путь сквозь сухой, душный хвойный лес. Много часов позднее деревья отпустили нас, исцарапанных, липких от пота и растительных соков. К счастью, мы вывалились из леса прямехонько на широкую дорогу со следами древней брусчатки.
— Хорошо. — Снорри кивнул, легко перешагивая канаву у обочины. — Я-то думал, ты уж заплутал.
— Заплутал? — Я изобразил обиду. — Каждый принц должен знать свое королевство, как тыльную сторону… э-э… — В сознании мелькнула тыльная сторона Лизы де Вир: веснушки, тени у позвоночника, когда она, склонившись, предавалась весьма приятной работе. — Чего-то знакомого.
Дорога вывела на плато, куда с восточных холмов текли по каменистым руслам бесчисленные ручейки и где землю возделывали. Оливковые рощи, табак, кукурузные поля. Тут и там — одинокие фермы или группы тесно сбившихся каменных домишек с черепичными крышами.
Первым, кого мы встретили, был пожилой мужчина, который гнал еще более почтенного осла хворостиной. Две огромные связки хвороста почти закрывали животину.
— Лошадь? — пробормотал Снорри, когда мы подошли поближе.
— А?
— Ну, у него четыре ноги. Это лучше, чем две.
— Найдем кого-нибудь покрепче. И желательно — не рабочую клячу, а более подходящее по статусу животное.
— И порезвее, — сказал Снорри. Осел проигнорировал нас, старик в общем тоже, — можно подумать, ему каждый день попадаются на дороге здоровенные викинги и пообтрепавшиеся принцы.
«И-а» — и животина осталась позади.
Снорри сжал обожженные губы и зашагал дальше, пока метров через сто что-то не заставило его резко остановиться.
— Вот это — самая большая куча дерьма, которую я когда-либо видел.
— Ну, не знаю, я видал и побольше. — Положим, не видел, а упал в нее, но, коль скоро эта явно выпала из задницы одного-единственного существа, она и впрямь впечатляла. — Большая, но я уже видел подобное. Возможно, вскоре у нас с тобой обнаружится что-то общее.
— Что?
— Вполне возможно, друг мой, что нам обоим спасет жизнь куча дерьма. — Я повернулся к удалявшемуся старику. — Эй! Где тут цирк?
Старец не остановился, лишь вытянул костлявую руку в сторону поросшей оливами горы на юге.
— Цирк? — переспросил Снорри, все еще созерцая кучу.
— Ты скоро увидишь слона, друг мой!
— И этот солон вылечит мою отравленную руку?
Он протянул мне вещественное доказательство и поморщился.
— Лучшее место для лечения ран, за вычетом полевого госпиталя, конечно. Эти люди жонглируют топорами и факелами, они качаются на трапеции и ходят по канату. В любом цирке Разрушенной Империи найдется с полдюжины человек, способных зашивать раны, а может, даже травник не без способностей.
