«Где-то жители?» — подумала Тоня, и ей представилось, как сидят сейчас те, кто жил в этом доме, где-нибудь в поле на холодном ветру. У них и дети, очевидно, есть, может, совсем маленькие. И теперь ни дома, ни одежды…
— В развалинах, видишь? — шепнула Настя.
— Где? — спохватилась Тоня.
— В развалинах дома наблюдатель, — спокойно ответила Настя.
За бурой грудой кирпича Тоня увидела что-то серое и неподвижное с двумя светлыми точками. Присмотревшись, она разглядела плечи, голову и бинокль. Теперь у нее не было никакого сомнения, что это сидит фашист и наблюдает за нашими позициями. Тоне сразу стало жарко и тесно в окопе. Совсем рядом от нее был противник, о котором три с половиной года говорили все.
— Прицелься хорошенько и стреляй, — тихо проговорила Настя, — только спокойно, не волнуйся.
Тоня нащупала пальцем спусковой крючок и, как на стрельбище, затаила дыхание.
В прицеле отчетливо было видно лицо гитлеровца. Он положил бинокль на землю и пальцами протирал глаза. Зеленая каска прикрывала его лоб. Тоня осторожно подводила перекрестье прицела, как учили ее, под грудь фашиста. Линии плавно двигались снизу вверх указательный палец правой руки по привычке давил на спусковой крючок. Сейчас должен произойти выстрел. «Никогда не жди выстрела, — вспомнились Тоне советы командиров, — иначе промахнешься». Она пыталась не думать о выстреле.
— Стреляй, что медлишь! — раздался над ухом голос Насти.
И в ту же секунду позади глухо ударили пушки. Через несколько секунд над головой прошелестели снаряды, и далеко за развалинами дома взлетели клубы черного дыма.
Тоня всмотрелась. Фашиста уже не было. Только примятая горка земли виднелась там, где он сидел.
Боясь взглянуть на подругу, Тоня с досады чуть не выстрелила в воздух.
Ее охватила обида и злость на себя. Первый раз в жизни пошла на боевое задание и так опозорилась. Ее, конечно, все в роте будут теперь презирать, а Настя назовет «болтушкой» и будет права.
Тоня прижалась к стенке окопа и, твердо решив не допустить новой оплошности, до боли в глазах смотрела в прицел.
— Разряжай, пошли, поздно. Сегодня день у нас неудачный, — неожиданно проговорила Настя.
Тоня с обидой и удивлением взглянула на нее, не поверив, что действительно нужно уходить, так и не сделав ни одного выстрела.
— Пошли, пошли, что смотришь? — строго проговорила Настя, и Тоня послушно разрядила винтовку, вылезла вслед за Настей из окопа и пошла ходом сообщения.
— Ничего, не волнуйся, — неожиданно обернулась и обняла ее за плечи Настя, — бывает.
