Но и сочувствие подруги не успокоило Тоню. Злость на себя и обида за оплошность не оставляли ее. Она часто спотыкалась и еле поспевала за Настей. Похолодало. Легкие снежинки вихрились в воздухе.
Настя сняла с плеча винтовку, по обледенелым приступкам спустилась в землянку. Из тесной каморки пахнуло жильем. Настя зажгла лампу из артиллерийской гильзы. Красноватый свет озарил черные стены, узенький топчан, застеленный большим ковром, и столик в углу. На нем, старательно прикрытые телогрейкой, стояли два котелка.
— Старшина-то не забыл, — улыбнулась Настя. — Остыл только наш обед, подогреть надо.
— Сейчас растоплю, — бросилась Тоня к малюсенькой железной печке. Она присела на корточки, нащипала лучин и, найдя в своем вещевом мешке кусок газеты, подожгла.
— И дров натаскали, — раздеваясь, говорила Настя, — это дядя Степа, наверно.
Дрова разгорелись, потянуло теплом.
— Ты раздевайся, что стоишь-то, — причесывая волосы, проговорила Настя, — пообедаем сейчас и отдохнем. Наша работа кончилась.
Она достала мыло и полотенце и озабоченно смотрела по сторонам.
— Подожди. Я принесу воды. У ребят есть, наверное, — Тоня схватила котелок и бросилась было к выходу, но дверь, словно подчиняясь ее желаниям, сама открылась, и Тоня, бессознательно вскрикнув «ой», отступила назад. Перед ней, загораживая весь узкий просвет двери, стоял высокий военный в сером распахнутом плаще.
В бледном свете керосиновой лампы лицо его с прямым, немного привздернутым носом, смуглыми, слегка ввалившимися щеками и широким лбом казалось совсем молодым и удивительно красивым. С полминуты Тоня смотрела на него, ничего не понимая, и только когда он улыбнулся, сна поняла, что это был майор Аксенов, тот самый Коля Аксенов, о котором так много рассказывала ей Настя.
Аксенов старательно прихлопнул дверь и, щурясь от света, протянул руку Тоне, но тут же спохватился, торопливо шагнул вперед и смущенно проговорил:
— Не видно ничего. Здравствуйте, девушки.
Увидев Николая, Настя отшатнулась назад, не поверила, что это он, Аксенов, так жестоко обидевший ее. Зачем он здесь? Зачем пришел он сюда, в землянку, на передовую, в роту? Зачем пришел он сейчас, когда она перемучилась и успокоилась наконец.
Эти мысли мгновенно пронеслись в сознании Насти, и она, мелко вздрагивая воем телом, возмущенно смотрела на Аксенова, узнав, но не желая признавать его.
Она видела, как он растерянно стоял на месте, щурясь от света и, очевидно, ничего не видя перед собой, как он ошибочно протянул руку Тоне и от этого еще больше смутился, густо покраснел, смешно и беспомощно разводя руками, словно пытаясь поймать что-то невидимое. Всматриваясь в него, Настя все отчетливее видела его лицо, знакомое до каждой черточки, и его глаза — не то суровые, не то испуганные, но совсем не такие, какими она привыкла их видеть.
