— Извини, паша, но, по нашему мнению, хошабский бей прав, — заявил зиланский бей. — Закон гостеприимства нерушим. Надо поискать другой выход.
Махмуд-хан промолчал.
В тот же день он устроил в мраморном зале пышное пиршество в честь высокородных гостей. Народу собралось очень много, с трудом все вместились.
Наутро Махмуд-хан отправил послание эрзрумскому паше. Это был важный вельможа, любимец падишаха, долгие годы он провел при дворе, с великими визирями знался. Поддержит его эрзрумский паша, одолеть хошабского бея — дело нехитрое.
В своем послании Махмуд-хан подробно описывал, как с гор, точно стаи волков, спустились несметные полчища, как они ворвались в крепость и увели с собой его дочь. Что можно сделать с горсткой аскеров против такой орды? — горько жаловался он, желая пробудить сочувствие своего вельможного друга, но вышло наоборот.
Вернувшийся гонец доложил, что Рюстем-паша помирал от хохота, читая его письмо. Держался руками за живот и заставлял снова и снова рассказывать о том, что случилось в тот злополучный день.
— Передай мой поклон Махмуду-хану, — сказал он, вдосталь нахохотавшись. — Советую ему отдать свою дочь за этого молодца! Он ее вполне заслужил. Так же, как и коня. А я напишу ему потом.
С возмущением и гневом читал Махмуд-хан ответное послание: Рюстем-паша собственноручно написал его своим красивым почерком.
— Этот подлец, сын подлеца, смеет еще надо мной насмехаться, — скрежетал Махмуд-хан зубами. — Хотел бы я поглядеть, как бы он вел себя, если бы его дочь похитил какой-нибудь худородный горец! Ишь ведь что пишет, пес паршивый: «Неужели из-за какой-то девицы, пусть даже это твоя дочь родная, ты затеешь войну против всего мира?» А я-то считал его своим другом, принимал будто его падишахское величество. Позавидовал он, видно, роскоши моего дворца. Вот и мстит мне.
Несколько раз перечитывал он послание из Эрзрума — и все сильнее распалялся. Эх, бросить бы своих аскеров против хошабского бея! Да только страшно потерпеть поражение от этого волка горного. С тех пор как стоит крепость, еще никто не мог взять ее приступом.
И так и этак прикидывает Махмуд-хан, голову ломает. Каждый день призывает к себе Исмаила-ага, верных беев, часами с ними советуется, но никак не может прийти к определенному решению.
А меж тем наведывается к нему Молла Мухаммед. Говорит. — будто медом по губам мажет.
— Мы твои преданные слуги, паша. Бей просит войти в его положение. Если он выдаст беглецов, ни одна собака не взглянет в его сторону. На весь род падет позор несмываемый. Если хочешь, он сам даст любое приданое твоей дочери. Для тебя, паша, он и жизни не пожалеет. И Ахмед ради тебя умереть готов. Просит передать тебе бей, что целует твои руки.
