Но стою.
Такое бессмысленное времяпрепровождение человека может просто уничтожить, превратить его в ничто. Но стою, а что делать.
– Простите, вы стоите?
Нет, черт возьми, грибы собираю!
– Стою.
– Я за вами буду, ладно?
– Конечно.
Еще одна Кошмарина.
– Вы последний?
Только не последний!
– Нет, за мной еще пани в зеленом, но она вышла.
– Тогда я буду за той пани, только я присяду, – и старая Шляпа идет к стене.
Черт, черт, черт.
А ты стой тут как столб, если не сказать хуже.
– Вы стоите?
Да нет, лежу, как видите.
– Я за этим паном, – сообщает Шляпа, – но передо мной еще одна пани.
– Тогда я буду за паном.
* * *
Что за мир, что за жизнь…
И матушка еще говорит, что я изменился.
Я просто вырос. И вижу, что жизнь – это одно большое говно.
Чем человек старше – тем умнее.
Но я, конечно, этого ей не скажу – потому что она моя мать. А мать, как известно, у человека одна.
– Тебя просто не узнать, правда, Геракл?
Геракл не подтверждает и не отрицает. Он меня просто не выносит. Всегда, когда я прихожу и, чтобы сделать матери приятное, разумеется, только поэтому! – пытаюсь его погладить, он убегает и пищит, как будто я с него шкуру снимаю. Я знаю, что чихуашки очень нервные, – мне мамуля об этих «чудных, мимимишных малюськах» все рассказала. Единственной их защитой является этот вот жалобный писк. Когда я первый раз услышал этот визг, который из себя исторг Геракл, – я был уверен, что случайно раздавил его дверью от кухни. Но нет, на самом деле песик только выражал протест – он просто не желал оставаться в кухне один.
Нет, иногда он, конечно, ко мне подходит – вот штаны у меня, например, зашиты, потому что он схватил, когда я не видел, меня за штанину, – но с одной единственной целью: чтобы что-нибудь мне разорвать, разодрать, вывернуть наизнанку.
– Милый, он тоже чувствует, что ты не счастлив. Это просто его способ обратить на себя твое внимание.
Вот хрень!
Мама в последнее время стала такую чушь пороть подчас…
– Приезжай, милый, завтра к семнадцати.
Понятно, что придется ехать, ведь не поеду – обидится.
Что ж творится-то…
* * *
Ну и само собой.
Приезжаю уставший, в чем есть, с очередного вызова к каким-то идиотам, которые не знают, как пользоваться пультом, а отвалить за телевизор шесть кусков могут себе позволить, вхожу к матери в квартиру – а она наряженная, накрашенная, стол накрыт, и за столом сидят какие-то пожилые люди, а во главе стола – девушка, которую я вижу первый раз в жизни, на столе вино и праздничное угощение.
