Это пробуждение было хуже прежних.
Вирита долго лежала с закрытыми глазами, пытаясь привести мысли в порядок. Тщетно. Наверное, потому, что больше всего на свете ей хотелось просто забыть вчерашний вечер. Нужно забыть — и тогда все наладится… Просто? Забыть?
Нет.
Забыть — значит, позволить снова себя обмануть.
Неужели она, Вирита де Эльтран, настолько слаба… Нет! Женщине из рода Высших надлежит… Надлежит? Кто теперь скажет, как именно ей надлежит поступать? Уж не отец ли, так много рассуждавший о чести и гордости… Трех бутылок вина, привезенных господином Атерионом, оказалось достаточно, чтобы и честь, и гордость обратились всего лишь в предмет философской беседы, а потом…
Проходя мимо библиотеки, где отец и Атерион предавались возлияниям, Вирита услыхала:
— Моя жена… Вея… она позабыла о чести нашего рода, она… Но я сделал все, чтобы она сполна… она поплатилась…
«Зачем?» — с ужасом подумала Вирита. Зачем чужому человеку, набивающемуся в родственники, знать о том… о том, о чем сама она толком ничего не знает?
Вирита заперлась в своей комнате, схватила первую попавшуюся книгу. Открыла наугад: отец высокородного семейства давал наставление дочерям, как следует держать себя в присутствии столь же высокородных гостей.
В огонь!
Можно сжечь книгу, похожую на насмешку судьбы. Можно запереть дверь, чтобы не видеть ни отца, ни злосчастного гостя. Можно закрыть окно, чтобы не слышать дурацких песенок, достойных разве что пьяного надсмотрщика. Можно забыть… Можно ли?
Забыть?.. Разве что забыться ненадолго беспокойным сном, а утром…
Вирита не знала, как поведут себя отец и Атерион при встрече с ней. И как она поведет себя — тоже не знала.
Только вдруг поняла: что бы ни происходило, от утренней прогулки она не откажется. Ни за что!
Встала, распахнула окно.
— Эрн!
Эрн не отозвался.
Позвала громче. Но уже знала, неведомо откуда, но знала: Эрн не придет. Случилось что-то такое, в сравнении с чем меркнут все ее прежние горести, истинные и мнимые.
— Эна!
Ни звука в ответ.
Где-то в другом крыле, в покоях отца, громко застучали в дверь. Женский вскрик… неужели кто-то из служанок может забыться настолько, что… И снова стук — с удвоенной силой.
Вирита выбежала на лестницу босая, в тонкой ночной сорочке.
— Эна!
— Госпожа!
«Где ты была?» — хотела спросить Вирита. Но, едва взглянув в лицо Эны, спросила:
— Что случилось?
— Госпожа…
— Говори! — приказала Вирита.
— Там Эрн…
