Эва припоминала, что несколько лет назад она читала статью о фантомных болях. Что-то насчет остаточной реакции нервов, по-прежнему реагирующих на ампутированную конечность. Не то чтобы сейчас она могла вспомнить хоть одну полезную фразу из той статьи.
– И это помогает? – Трудно было поверить, что такими жесткими мерами можно утолить боль. Внешне они казались контрпродуктивными.
– Да. – Блэйк уже чувствовал, что боль начинает отступать. – Давление на обрубок помогает.
Эва помолчала. Давление давлению рознь. Наверняка завтра на ноге будут синяки. Недолго думая она слезла с кровати и села на корточки у него между ног. То, что оба они были полностью голыми, ее не смущало.
– Дай я попробую, – сказала она, отстраняя рукой его кулак. Обхватив руками его ногу, она стала аккуратно и ритмично давить на нее.
Блэйк чувствовал, что постепенно расслабляется под волшебством ее рук. Он сомневался, что действия Эвы возымели бы эффект, если бы боль уже не начала проходить, однако теперь ее прохладные ладони казались ему божественными.
Эва сконцентрировалась на своем деле, надеясь хотя бы попытаться ему помочь, и ей нравилось, что он вроде бы начал расслабляться. Дыхание его стало ровнее, и он почти разжал простыню, которую до этого сжимал мертвой хваткой.
– Такое часто происходит? – спросила она.
Блэйк закрыл глаза, стараясь сконцентрироваться на дыхании, а не на боли, как советовал ему психиатр.
– Поначалу довольно часто. Но я из тех, кому повезло, – я сумел справиться благодаря лекарствам… и времени.
Эва подняла голову. Глаза его были закрыты, и, хотя тело его постепенно расслаблялось, в свете лампы он все еще выглядел измотанным и напряженным.
– Но ты явно не исцелился.
Ей было невыносимо представить его здесь одного, наедине с этой болью. И никого рядом, чтобы утешить его.
– Я обычно надеваю на обрубок специальный носок, и он вроде неплохо помогает. Отгоняет боль. Но…
Блэйк открыл глаза и увидел, как она смотрит на него. Дальнейших объяснений ей не требовалось.
– Пока я была здесь, ты ничего в постели не надевал.
Чувство вины пронзило ее, и на глаза навернулись слезы. Неужели по ее вине случился этот приступ?!
Он пожал плечами:
– Все в порядке. Думаю, еще похороны сказались. Наверняка моя мозгоправша рассказала бы мне о психологической составляющей сегодняшнего обострения.
Он вздохнул и потер шею, снова закрывая глаза:
– Денек выдался нелегкий.
Эва наклонила голову, чувствуя, что вот-вот расплачется. Нелегкий денек? Да у него вся жизнь выдалась нелегкая. Он служил своей стране, получил медаль за отвагу, искренне считая, что попросту сделал то, что сделал бы любой порядочный человек. Куском тела он заплатил за это убеждение. И расплачивался до сих пор. Все еще ходил на похороны. Все еще просыпался ночью от диких болей в несуществующей ноге.
