Эрлии повезло. Орбитальный переполох, отмена рейсов, временная блокада околопланетного пространства – в комплексе «Тафари», да и по всей Китте многие женщины самого разного возраста и внешности брели наугад, вслепую, так, словно внезапно упали под шелуху – в иллюзорный мир волнений, переживаний, беспокойства за родных и близких. Останавливать каждую, вникать в проблемы, когда своих больше, чем хотелось бы – пустое занятие. В истерике не бьется? Не требует чудес от первого встречного? Ну и ладушки.
– Объект, – бормотала Эрлия. – Ботва…
Вопреки очевидному, слова теряли всякое различие. Единое звучание, единый смысл.
– Объект…
Мимо по аллее пронесся мальчишка на роликах.
– Ботва…
Мальчишка почти лег на крутом вираже. Ошибись он хоть чуточку – врезался бы в парковую скамейку. Выходя из виража, юный гонщик пронесся мимо грязно-желтой статуи безгривого льва, украшавшей обочину аллеи, и с радостным воплем ускорил бег. Скамейка, машинально отметила Эрлия. На скамейке – пожилой гематр с тростью. Я уже была здесь. Интересовалась объектом. Мар Дахан ничего не сказал мне; не скажет и сейчас. С кем он беседует? Голова, бритая наголо, стройная фигура спортсменки, знакомый профиль…
– Госпожа Штильнер? Как хорошо, что я встретила вас!
Со всех ног Эрлия бросилась к Джессике Штильнер. На ходу, управляемая Эрлией-первой, она превращалась в блондинку-журналистку, восстанавливала контроль над собой. Присутствие упрямого тренера ничего не значило. Джессика могла что-то знать про объект. Обязана была знать! Мельчайший шанс, крупица, тень шанса – волчица шла по следу.
– Вы спасете меня! Госпожа Штильнер, вам, конечно же, известно, куда пропал ваш спарринг-партнер! Госпожа Штильнер…
– Господин Штильнер, – поправил Эзра Дахан.
Он сидел в той же позе, что и раньше. Вернее, принял эту позу, едва Эрлия приблизилась к скамейке. При виде осанки старика, положения его рук, от ног, сдвинутых плотней, чем принято у мужчин, Эрлию мучила плохо осознанная тревога. Стараясь держаться так, чтобы Джессика Штильнер находилась между ней и стариком, обер-манипулярий Ульпия не сразу поняла, что говорит старик. А когда поняла…
– Давид Штильнер, – сухо, без малейших признаков дружелюбия, представился юноша. В том, что это юноша, у Эрлии больше не осталось сомнений. – Мы с Джессикой близнецы.
Он провел ладонью по лоснящемуся черепу:
– Я побрил голову. Хотел разыграть сестру…
Ты рехнулась, уведомила Эрлия-первая Эрлию-вторую. Тебя надо запереть в психушку. Ты не отличаешь мальчика от девочки, ты боишься дряхлого гематра, греющегося на солнышке… В сопляке, остригшем волосы ради розыгрыша, тебе мерещится черт знает что. Он меня боится, огрызнулась Эрлия-вторая. Щенок видит меня впервые и боится так, что вот-вот нагадит в штаны! Он в панике! Возможно, предположила Эрлия-вторая, он боится помпилианцев. Фобия, заметил бы режиссер Монтелье. Обычная распространенная фобия.
