— Ребята, — объявила на перемене Лиза Родионова. — Лариона Андреевича сегодня не будет.
— Ура! Значит, третий урок пустой! — обрадовался Веня. — Побежим, Дима, к Урюму!
— Конечно! Пойдем с нами, Ерема!
— Ладно. Лиза, а что с Ларионом Андреевичем?
— Вот уж этого не знаю. Заболел, наверно. Володя, — предложила Лиза, — давай сбор проведем!
— Какой тебе сейчас сбор! Ты же знаешь, что вожатый новый придет.
— Знаю, а почему Тоня не говорит — кто?
— А ты уже узнала?
— Я-то! — Лиза напустила на себя таинственный вид. — Уж я-то знаю! — Она показала мелкие щербатые зубы. — А тебя все равно председателем выберем. Ты у нас самый о-да-рен-ный! — И она подняла тонкий, как игла, пальчик кверху.
Но Димина экспедиция на Урюм не состоялась, и сбора не провели. В конце второго урока Мария Максимовна объявила:
— На следующем уроке будете писать изложение. Я просила вас завести для изложений и диктантов специальную тетрадь.
— У меня нету! — выкрикнула Лиза.
— И у меня! И у меня!
— Где же их взять! — Дима, воспользовавшись шумихой, пульнул бумажным шариком в Тамару.
Тамара обернулась, а Дима уставился в потолок.
Да, плохо с учебниками, плохо с тетрадями.
У Лизы Родионовой и Риммы Журиной одна «Ботаника» на двоих. У Тамары Бобылковой и Маши Хлудневой одна «Грамматика» и «История». Дима счастливее всех: с прошлого года полный комплект остался. Правда, учебники растрепаны, замызганы, но пользоваться можно. Ребята, в общем, не очень спорят из-за книг. Только Маша с Тамарой все время сваливают друг на друга: «Мне Маша дочитать не дала», «Тамара у меня из рук вырвала», «Я картинки не срисовала». Пришлось для них двоих специальное расписание установить. Хорошо, что Володя еще весной до переводных испытаний запасся учебниками для пятого класса. Сам он делится ими с Ниной Карякиной.
И с тетрадями просто беда! Выдали с начала года по пять тетрадей, а по русскому надо две и по арифметике тоже. Остается одна тетрадь — и на ботанику, и на немецкий, и на историю, и на географию! Спасибо Антонине Дмитриевне: хоть по физкультуре не требует…
Ерема Любушкин разлиновал старую альбомную бумагу разных цветов, сшил из нее тетради, похожие на больших пестрых бабочек. Диме Пуртову мать раздобыла огромные серые листы упаковочной бумаги; он поделился с Веней. Тетради из этой бумаги получились пухлые, неуклюжие, но ничего, писать можно. Тамара пишет в узких алфавитных книгах — у отца выпросила. На некоторых страницах даже адреса и телефоны есть. Дима как-то пристал для смеха к Тамаре: «Прошу вас гражданка, позвоните на базу, чтобы привезли бочку меда и вагон сельдей». Тамара его этой же алфавитной книжкой по голове, по голове…
