С середины поля донесся гулкий, раскатистый звон: повариха била палкой о железный рельс, подвешенный к перекладине навеса. С шумом, гикам, смехом, прыгая через мешки, побежали школьники к котлам. Самые проворные, конечно, из пятого «Б»: они уже бренчат у котлов мисками и ложками.
За столом места не хватило. Школьники расселись на пригретой солнцем земле, кто под молодыми топольками, кто у навеса — поближе к котлам.
Под огромной лиственницей, которую пожалели когда-то срубить, сидели трое: Веня Отмахов, Ерема Любушкин и Володя Сухоребрий. Втроем они ели из массивной расписной деревянной чашки; Ерема принес ее из дому. У Еремы огромная деревянная ложка, у остальных — металлические. Поодаль лежал Чернобоб, раздобывший где-то обглоданное баранье ребрышко.
— Хитрый же ты, Еремей, — сказал Володя: — с уполовником пришел!
— Бригадирская ложка! — важно ответил Ерема. Он ел не торопясь, не очень глубоко загребая своим черпаком. — Ты что, Веня, все вертишься?
— Хозяина потерял! — рассмеялся Володя. — Димка-то твой с шестым «А»!.. Ты, Ерема, всегда из такой посудины ешь?
— А как же! Дед рассказывал, что из этой чашки по девять человек садились обедать.
Дима появился неожиданно, словно спрыгнул с лиственницы. Он был без ковбойки, в одной майке. Выпачканное землей лицо, как всегда, ухмылялось. Он растолкал Веню и Володю и уселся между ними.
— Ох, смеху было! Кому ложки не жаль? Давай твою, Любушкин!
И он почти выхватил ложку из Ереминых рук.
— Видать, много наработал, — добродушно сказал Ерема. — Ишь, нахлебывает!
— Еле-еле от ботаника убег! — небрежно ответил Дима. — Аж до самой дороги гнался! Да разве догонит? Чуть не грянулся!
— Ну да! За что он? Расскажи!
— Наподдал я одному, чтобы не хорохорился! «Второгодник»! Пусть теперь с шишкой походит!
— Эх, Пуртов, — сказал Володя, — тебя же послали туда, чтобы помочь!
— Подумаешь, дело какое! Картошкой, что ли, в немцев пулять будем?..
— А вон, слышал, Сеня Чугунок как сказал? Картофельный фронт.
— Он же так, посмеялся.
…Далеко-далеко тоненько свистнул паровоз. Дима представил себе: из восточного туннеля, пыхтя, выползает эшелон, замедляет ход у разъезда, змеисто втягивается в черную трубу Веселовской сопки. Эх, а он тут, на картофельном фронте, суп хлебает!
— Вот на дело едут! — кивнул Дима в сторону южных сопок. — Не огородная кавалерия!
— Это конечно, — поддакнул Веня. — Вот я хоть сейчас на фронт. — Он почесал кудряшки и добавил: — Может, я ранетый как раз в мамин бы госпиталь попал! — И он тихонечко вздохнул — наверно, и сам этого не заметил.
