Еще была кислородная маска — она появилась, когда он отказался от аппарата искусственного дыхания. Мы с Джимом долго возились с этой маской. В конце концов Джим решил, что лучше вставить маленькие трубочки в ноздри. Он оказался прав, но и их нам постоянно приходилось поправлять.
Ричард прогрессировал. Сам стал двигать конечностями. В основном либо чтобы схватиться за определенный орган, либо чтобы поковырять в носу. Но это был огромный шаг вперед. В оправдание Ричарда могу сказать, что во время аварии нос у него был забит грязью, и теперь он инстинктивно старался его прочистить.
Я нежно гладила его по лбу, и вдруг он что-то забормотал. Я так удивилась, что чуть не расплакалась. Он повторил, и я разобрала слова «коробка передач». И тут же поняла, о чем он думает. За несколько дней до этого что-то случилось с моим «лендровером». Я думала, дело в сцеплении, а Ричард был уверен, что в коробке передач. Машину забрали в мастерскую, и ее хозяин все объяснил мне по телефону.
— Нет, дело было в главном цилиндре, — сказала я Ричарду.
— Понятно, — буркнул он и тут же заснул.
Я улыбалась, как Чеширский кот. Из глаз у меня катились слезы. Он заговорил, он вспомнил что-то из прошлой жизни.
Через час он заговорил снова.
— Где машина? — спросил он.
— Какая машина?
— «Морган».
— В гараже.
— Где?
— Дома.
Он слегка улыбнулся, кивнул и опять отключился. Потрясающе — мы с ним побеседовали! Но, увы, следующие тесты показали, что этот разговор очень его утомил. Он вообще ни на что не реагировал.
