Возьми их сам; так справедливость судит".
>64 Но я утих, чтоб им не делать зла.
В безмолвье день, за ним другой промчался.
Зачем, земля, ты нас не пожрала!
>67 Настал четвёртый. Гаддо зашатался
И бросился к моим ногам, стеня:
«Отец, да помоги же!» — и скончался.
>70 И я, как ты здесь смотришь на меня,
Смотрел, как трое пали друг за другом
От пятого и до шестого дня.
>73 Уже слепой, я щупал их с испугом,
Два дня звал мёртвых с воплями тоски;
Но злей, чем горе, голод был недугом".[490]
76 Тут он умолк и вновь, скосив зрачки,
Вцепился в жалкий череп, в кость вонзая
Как у собаки крепкие клыки.
>79 О Пиза, стыд пленительного края,
Где раздаётся si![491] Коль медлит суд
Твоих соседей, — пусть, тебя карая,
>82 Капрара и Горгона с мест сойдут
И устье Арно заградят заставой,[492]
Чтоб утонул весь твой бесчестный люд!
>85 Как ни был бы ославлен тёмной славой
Граф Уголино, замки уступив,[493] —
За что детей вести на крест неправый!
>88 Невинны были, о исчадье Фив,[494]
И Угуччоне с молодым Бригатой,
И те, кого я назвал,[495] в песнь вложив.
>91 Мы шли вперёд[496] равниною покатой
Туда, где, лёжа навзничь, грешный род
Терзается, жестоким льдом зажатый.
>94 Там самый плач им плакать не даёт,
И боль, прорвать не в силах покрывала,
К сугубой муке снова внутрь идёт;
>97 Затем что слезы с самого начала,
В подбровной накопляясь глубине,
Твердеют, как хрустальные забрала.
>100 И в этот час, хоть и казалось мне,
Что всё моё лицо, и лоб, и веки
От холода бесчувственны вполне,
>103 Я ощутил как будто ветер некий.
"Учитель, — я спросил, — чем он рождён?
Ведь всякий пар угашен здесь навеки".[497]
>106 И вождь: "Ты вскоре будешь приведён
В то место, где, узрев ответ воочью,
Постигнешь сам, чем воздух возмущён".
>109 Один из тех, кто скован льдом и ночью,
Вскричал: "О души, злые до того,
Что вас послали прямо к средоточью,
>112 Снимите гнёт со взгляда моего,
Чтоб скорбь излилась хоть на миг слезою,
Пока мороз не затянул его".
>115 И я в ответ: "Тебе я взор открою,
Но назовись; и если я солгал,
Пусть окажусь под ледяной корою!"
>118 "Я — инок Альбериго, — он сказал, —
Тот, что плоды растил на злое дело[498]
И здесь на финик смокву променял".[499]
>121 «Ты разве умер?»[500] — с уст моих слетело.
