Из-за поворота он снова увидел впереди Чернушкову подводу, белый платочек Ганны, и мысли его вернулись к девушке: "Я этого тебе не забуду! Посмотришь!"
2
Когда Василь подъехал к лугу, Чернушка уже выводил из оглобель коня. Хведька, присев на корточки, что-то с любопытством рассматривал в траве, а Ганна переставляла под телегу бочонок с водой. Василь нарочно отвернулся, чтобы не смотреть в ее сторону, но все же заметил, что она делала, как взглянула на него. Взглянула с улыбочкой, и Василю показалось, что с ее язычка снова сорвется что-то ядовитое, обидное.
- Василь, а может, тут остановимся? - обратилась к нему мать. - Вместе с ними? Место гляди какое...
Наделы Чернушков и Василевой матери были рядом. Василь в другой раз так и сделал бы, как говорила мать, - это было удобно и выгодно: спокойнее было бы и за коня и за телегу, за которыми присматривали бы и Чернушки. Но сегодня сын заупрямился:
- Место как место...
Он отвел коня шагов на тридцать дальше, к кусту молодого орешника. Оглянулся, окинул взглядом довольно большое, окруженное со всех сторон лесом болото. На болоте там и тут кудрявилась лоза, которая кое-где разрослась целыми островами. Но Василь не придал никакого значения этим островам, его беспокоило то, что на болоте было еще много воды, иногда попадались широкие разводья. Вода была и на его наделе. "Черт бы ее побрал!" - сердился Василь.
Возле леса почти повсюду стояли подводы, хлопотали люди. Немало людей было и на болоте - уже кое-где косили.
Стреножив Гуза, Василь пустил его пастись и вернулся к телеге вытащил косу. Он развязал тряпку, которой было обвязано лезвие косы, и, вскинув ее на плечо, довольный и гордый, важно направился к лугу.
Мать молча, послушно пошла вслед за ним.
- Тут. Наше - отсюда и вон дотуда, где колышек, - сказала она.
Она могла бы и не говорить этого, Василь и сам знал свой надел-видно, ей было просто неловко стоять без дела.
Василь заметил на ее лице, в складках родных губ, выражение какой-то жалости и виноватости и строго сказал:
- Знаю.
Воткнув конец косовища в мягкую землю и крепко держа рукой тупой конец косы, Василь стал точить ее. Отмахнувшись от комаров, он косо взглянул на Чернушков, увидел, - что Тимох еще копается возле воза, и, довольный, подумал, что начинает раньше него.
Расставив по-мужски ноги, крепко упираясь ими в землю, он размашисто провел косой, и трава зашуршала, noj слушно легла слева аккуратной кучкой. Он провел второй раз, третий, и сбоку от него протянулся влажный зеленый ряд Вот ноги его ступили на прокос, под ним был уже клочок чистого, скошенного луга. Кто это говорил, что он еще зелен косить и что ему прежде надо каши много съесть? Каши может кому и нужно, только не ему, не Василю. Правду говорят, что косить - дело не простое, мужское дело, тут нужны и сила, и сноровка, - в общем, уметь надо. Но у Василя все это есть. Смотрите, как ладно вжикает у него коса, как ложится, удлиняется ряд!
