— О, Буцик, это для меня очень важно. Ты должен сделать доклад. Ты прекрасно говоришь. Ты должен рассказать обо всем этом.
Ах, как хорошо он говорил, Буцик! Я никогда б не ожидал. Он говорил и пил воду из графина, как настоящий оратор. Глотнет водички и говорит, глотнет и снова говорит. Он говорил то громко, то еще громче, то вдруг начинал жестикулировать. Мне, право, не мешало б у него поучиться.
Прошло несколько дней, и опять Дядя-тетя пристает к Буцику — шепчет и плюет ему в ухо. Что ему нужно от Буцика? Я еле удержал Цилю, чтоб она его не избила.
— Да у него лицо само просится: «Стукни меня».
— Не трогай его, Циля, — говорю я, — он и так еле держится на ногах.
Насилу уговорил.
А Буцик пришел и рассказывает:
— Дядя-тетя просится к нам. Он против той компании. Он повздорил с командором.
Я заявил Дяде-тете:
— Принять-то мы тебя примем, но при одном условии. Ты должен перевоспитаться.
— Я перевоспитаюсь! Вот треснуть мне на месте, если не перевоспитаюсь! — ударяя себя в грудь, кричал Дядя-тетя.
— Что ж, — сказал я, — мы тогда, может быть, поднимем вопрос о снятии с тебя клички «Дядя-тетя»…
Дня через два Циля доложила, что она все время наблюдала за Дядей-тетей и убедилась, что он все передает Яше.
— Дядя-тетя, — сказал я ему, — теперь мне ребят не удержать. Тебя поколотят.
Циля:
— Можно?
А сама засучивает рукава.
Я:
— Подожди.
— Товарищи! — обращаюсь я к ребятам. — Оказывается, мы зря ему доверяли. Как мы теперь поступим с Дядей-тетей?
— Предать суду!
— Судить!
— Правильно. Судить будем. Ну-ка встаньте, — обращаюсь я к Дяде-тете. — Как вас зовут?
— Дядя-тетя.
— Признаете ли вы себя виновным?
— Виновен!
Я обращаю внимание присутствующих на его чистосердечное признание.
— А что скажет прокурор?
Циля:
— Я требую для него самого строгого наказания.
— А что скажет защитник?
Роза:
— Наша советская школа воспитывает детей в гражданском духе. А если у него есть вредные навыки, полученные дома, то он их у нас изживет. Прошу, товарищи судьи, помилования для моего подзащитного.
Затем я произнес следующую речь.
Наш суд не наказывает. Наш суд воспитывает. Посмотрите, уважаемые товарищи, как подсудимый покраснел. Слезы катятся из его глаз. Видно, что он очень переживает. Учитывая его чистосердечное признание, суд постановил наказание считать условным.
Такого мягкого приговора Дядя-тетя не ожидал. И странно, всегда такой словоохотливый, Дядя-тетя не проронил ни слова. Он подошел и пожал мне руку.
Но Циля все еще не успокаивалась. Улучив момент, когда никто не глядел в ее сторону, она угостила Дядю-тетю двумя оплеухами. А Дядя-тетя даже не пикнул. Циля изумилась:
