— Коли так, если он молчит, то больше я его не трону. А не снять ли с него кличку «Дядя-тетя»?
Уж этот мне Яша. Вдруг он задумал медицинское освидетельствование. Ну, этого мы уже не допустили. Котлярят, однако, им удалось поймать и освидетельствовать. Посчитали, сколько у каждого ребер, совали, чайную ложечку в рот и поставили диагноз, что они вполне здоровы.
Циле пришло в голову обязательно поговорить с Яшей. Что означают его фокусы?
Но что бы она ему ни говорила, он на все отвечал:
— Ну и что же?
Затем Буцик решил, что он должен поговорить с Яшей.
— Что это все значит, Яша?
А Яша улыбается и говорит:
— Ты что сказал?
Буцик повторяет свой вопрос, а Яша снова:
— Ты что сказал?
Буцик опять повторяет свой вопрос, а Яша по-прежнему:
— Ты что сказал?
Наконец Буцику надоел этот разговор, он плюнул и ушел.
Тогда я решил сам поговорить с Яшей.
Прихожу.
— Ах, Карл! Зайди минут через пять.
Прихожу через пять минут, а он опять:
— Ах, Карл! Приходи минут через пять.
Я снова прихожу. Опять все то же.
Наконец, прихожу, а он:
— Ах, Карл, хорошо, что ты пришел. Ну, посиди немного.
Сижу и жду. Вдруг он спохватывается:
— Ах, Карл! Ты все еще сидишь? Ну хорошо. Можешь идти.
Если так, думаю я, то мы уж с тобой рассчитаемся.
Циля взялась сагитировать Велю…
Вот как Циля уговаривала Велю:
— Ты, Веля, сильный?
— Ага.
— Покажи мускулы.
— Вот.
— Меня, Веля, ты бы побил?
— Ага.
— А ну, ударь меня.
— Ага.
— Ударь маленького Котляренка.
— Ага.
— Ну, что ж ты не бьешь?
— Пыжиков я не бью.
— Почему?
— Мне их жалко.
Уж очень он следит за нами, Яша. О чем бы ни говорили, все до него доходит. Дядя-тетя тут ни при чем. В одном доме живем. И у стен есть уши.
— Товарищи, — сказал я, — конспирация! Вы знаете, что такое «конспирация»? Это значит, что нам нужно принять меры, чтобы никто о нас ничего не знал.
Мы начали копать большую яму, вроде окопа, в саду. Копали мы, копали, а когда яма была готова, мы накрыли ее ветвями и сверху насыпали листьев, так что она стала совсем незаметной.
Сюда, в яму, мы спускались, когда нам нужно было о чем-нибудь поговорить. Прохладно, одно удовольствие.
Иногда мы слышали:
— Карл! Буцик!
А мы сидим себе тихо и спокойно и только улыбаемся.
Однажды, когда мы так сидели и мечтали о том, как мы свергнем командора, вдруг раздались шаги. Мы притихли. Мы не дышим… Бац! И в яму к нам обрушивается Яша.
И мудрецы же мы, однако. Как это нам в голову не пришло, что в яму можно просто упасть? Как это мы не выставили пикета, чтоб охранять подступы к яме!
