Девчонки и слезы | страница 31
А теперь я просто собачка.
Жирная собачка. Или даже свинка.
Я этого не выдержу. Как можно быть такой гадкой?! Разве она не знает, как сильно я комплексую из-за своей фигуры? Знает, что в прошлой четверти я чуть не стала анорексичкой. Неужели она хочет, чтобы я опять взялась за старое и заморила себя диетой?
Нет, я не позволю плевать себе в душу. Не стану принимать ее слова близко к сердцу.
Легко сказать. Весь день я сижу в классе как истукан, в полном одиночестве. Такое чувство, будто на спине у меня надпись «жирная», которую Надин вывела большими печатными буквами. Нестерпимо больно. В прямом смысле этого слова. Приходится потирать спину. Начинает ныть живот. Его раздуло больше обычного. Мерзкий арбуз, из-за него того и гляди юбка затрещит по швам. Бью по нему кулаками под столом. Боль усиливается. Мерзкое ощущение, будто у тебя сдавливает кишки, до противного знакомо. Начались месячные.
Надо бежать домой, как только прозвенит звонок с урока. На миг я мешкаю – вдруг Надин посмотрит в мою сторону? Но с самого обеда она в упор меня не замечает, хотя мы сидим совсем рядом. Она спокойно складывает рюкзак, не переставая болтать с Магдой. Магда вертит головой, встречается со мной взглядом, в ее глазах тревога. Она улыбается, но ни на шаг не отходит от Надин.
Ну и ладно, не собираюсь здесь торчать в надежде, что они со мной помирятся. Да и не могу. Надо поскорее добраться до ванной и привести себя в порядок. Я оглядываю сзади юбку и торопливым шагом направляюсь к дверям.
– Элли, подожди! – окликает меня Магда. И добавляет: – Что ты ведешь себя как маленькая!
Да как она смеет! Я взрослый ответственный человек и поступаю совершенно здраво. А вот Надин – глупая идиотка. Позволяет абсолютно незнакомому человеку писать ей дурацкие письма. Он может быть кем угодно. И зовут его подозрительно – Эллис. Может, он и на самом деле маньяк-извращенец.
Я ужасно зла на Надин, но в глубине души ее по-прежнему люблю. Не хочется, чтобы она влипла в какую-нибудь историю. Она заявила в лоб, что не собирается меня слушать. Что ж. Может, стоит кому-нибудь все рассказать – маме Надин или ее папе? Нет, не могу. Надин меня прибьет. Они с Магдой перестанут со мной разговаривать до конца жизни.
– Элли! Эй, Элли!
О господи! У школьных ворот стоит Рассел. Я чуть было не прошла мимо него.
– Ой, Рассел, извини!
– О чем задумалась? Уж не обо мне ли?
– На самом деле меня беспокоит Надин, потому что…
– Знаю: потому что ты помешана на ней и на Магде, – раздражается Рассел. – Ума не приложу, зачем ты со мной встречаешься? Таскайтесь везде своей троицей, раз тебе так нравится.
