– Является ли ошибкой устоявшийся миф, что Гумилев всего лишь муж Ахматовой?
– Я не знаю, где он устоялся. Ахматова, в силу присущего ей глубочайшего личного благородства, всегда настаивала на том, что Гумилев – гениальный поэт-духовидец. В отличие от него, который только в 1913 году ей написал: «Аня, ты не только хорошая поэтесса, но и замечательный поэт», в отличие от него она ему знала цену с самого начала. И если бы не стихи, за что бы там было выходить замуж…
– Почему сложилось такое культурное восприятие?
– Потому что Гумилев рано умер. Если бы он пережил 1921 год, мы получили бы поэта, который затмил бы абсолютно всех современников, поэта лермонтовского масштаба. Я говорил уже, что, может быть, это самая прямая реинкарнация Лермонтова, и Гумилев так себя и чувствовал, отсюда сходство между «Миком» и «Мцыри». И отсюда поздний явный эпический уклон, отсюда масса параллелей между «Записками кавалериста» и «Героем нашего времени». В общем, Гумилев был гениальный поэт, что ж тут говорить. Поэт ничуть не хуже Ахматовой и ничуть не меньше, просто он очень мало прожил. Автор «Заблудившегося трамвая» и «Слова», я думаю, уже себе бессмертие на земле и на небе обеспечил.
– Что бы вы могли сказать об их сыне?
– Здесь очень трудно что-либо говорить, потому что Лев Николаевич Гумилев замечателен не тем, что он был их сыном. Вот как раз от них в нем было очень мало. В нем не было того трагического достоинства, которое было в его матери, не было того веселого мужества и азарта, которые были в его отце. А уж к русской интеллигенции, к которой они принадлежали и о которой так хорошо говорили, он вообще не относился. Говорил, что интеллигентом называется непрофессионал, человек, ничего не умеющий, но озабоченный судьбами народа. Это очень хорошее, остроумное высказывание, по-ахматовски афористичное и совершенно неверное.
Я думаю, что некоторые черты ахматовской личности, такие как капризность, старческое кокетство, и то, что Лидия Чуковская называла «матчем на первенство в горе», я думаю, это во Льве Николаевиче было.
Но он, конечно, прежде всего гениальный мыслитель, очень крупный. С его теорией невозможно согласиться и невозможно не согласиться, потому что это не теория, а замечательная поэтическая метафора. Термин «пассионарность» очень удобен. И, к сожалению, ничего не объясняет. Лев Николаевич – выдающееся явление культуры. И оценивать его произведения надо так же, как мы оцениваем произведения Гумилева и Ахматовой. Мы не требуем от них исторической достоверности. Но нам очень интересно.
